— Никак Тимона в Олимпию провожаете? — приостановившись, весело выкрикнул проходивший мимо давний приятель Фокрита и не менее давний почитатель атлетики купец Анит.
— Как видишь! — ответил Фокрит. — Пусть Эллада знает, что и в Ольвии есть атлеты.
— И не один, кстати, — заметил Анит. — Вчера ведь Эвклес повёз в Элладу своего Матрия. И тоже на Олимпиаду. Повёз рабов в Элладу продавать, а заодно и Матрия прихватил. Грозился привезти обратно олимпиоником.
— Вот как! — немало удивился архонт. — И мне ничего не сказал. Странно... А, впрочем, это даже к лучшему: два атлета от Ольвии — это всё-таки не один. Это уже кое-что!
— Ну что же, Тимон, счастливо! — помахал рукой Анит. — Ты уж там постарайся! Не ударь в грязь лицом.
При виде отдалявшихся и потому становившихся всё меньше людей на причале Тимону стало не по себе, и он готов был пустить слезу. Заметив это, Феокл положил руку на плечо своего подопечного и, наклонившись к его уху, бодро прошептал:
— Парень, не вешай нос! Через каких-нибудь два месяца, а то и раньше мы вернёмся. И не так себе вернёмся, а с олимпийским венком. А может, и с двумя. Думай о будущем.
— Тебе, дядюшка Феокл, хорошо говорить, — с нескрываемой грустью в голосе ответил Тимон. — Ты столько раз путешествовал, — наверное, полсвета объездил. Тебе не привыкать. А я впервые покидаю Ольвию, отца с матерью, товарищей... Да ещё так надолго.
Из гавани «Гелиос» выбирался с помощью вёсел. А когда гавань осталась позади, проворно работавшие матросы быстро подняли и укрепили парус. Он несколько раз оглушительно хлопнул, затем, наполнившись попутным ветром, вздулся. И полетел, подгоняемый упругим бореем[120], «Гелиос» по безбрежному морю, словно сказочная птица с огромным красным крылом.
Когда Ольвия скрылась за прибрежными холмами, к продолжавшим стоять на корме Феоклу и Тимону подошёл Лемох.
— Ну, что? Будем обустраиваться? Свои вещи можете сложить в кубрике, где лежат вещи всех членов команды. Мои тоже там. Ничто ваше не пропадёт. На моём судне ничто никогда не пропадает. Спать или отдыхать будете на палубе, под тем вон навесом, вместе со всеми. Для этого у нас имеются тюфяки и одеяла. Они лежат там же, под навесом, в углу. Ничего лучшего предложить не могу. Сам сплю вместе со всеми.
— А нам ничего другого и не надо, — ответил Феокл. — Мы ничем не лучше остальных.
— Вот и чудесно! — сказал Лемох. — Как говорится: в тесноте, да не в обиде.
Тимону и раньше приходилось бывать на кораблях, чаще всего выполняя поручения Фокрита. Правда, такие посещения были, как правило, кратковременными, не позволявшие как следует рассмотреть корабль изнутри.
