Кир стоял у камина, опираясь одной рукой о стену, с каменным лицом. Он часто ходил угрюмым, но сейчас всё по-другому. Он злился на весь мир, и его эмоции как ветер — неуправляемые, непредсказуемые.
Он даже не смотрел в мою сторону.
— Сядь, — устало приказал отец, и я опустилась на скамейку рядом с матушкой.
Он же остался на ногах, меряя шагами комнату. Отец глубоко погрузился в свои мысли и не спешил начинать разговор.
Я сложила руки на коленях и ждала, понимая, что новости, чего бы они ни касались, приятными не будут. Мы отправляли людей, чтобы разыскать напавших на Бритона, но всё безуспешно. Может, нам наконец-то удалось их найти?
Гейдж встал в дальнем углу комнаты. Я чувствовала его присутствие за своей спиной, и оно придало мне сил.
В конце концов, отец развернулся к нам.
— Есть дела, которые требуют обсуждения, как бы нам ни хотелось этого избежать. Теперь, когда Бритона нет…
Мама проглотила всхлип. А я почувствовала, как невидимая рука сжимает моё сердце.
Отец умел контролировать свои эмоции, но его лицо исказила боль, известная только тем, кто терял своих детей. Он прочистил горло, его выражение стало жёстким:
— Теперь, когда его нет, королевство осталось без будущего короля.
Из горла Кира вырывался какой-то звук… Рык или смешок, сложно было разобрать.
Я оглянулась через плечо на младшего брата. Он был привлекателен той самой красотой, какой у Бритона не было. Высокий и эффектный. Его любовь к тренировкам, которую Бритон не разделял, сделала его сильным. Мне оказалось сложно удержаться от сравнения своих братьев.
Но при всех их различиях, у них есть… были… и сходства тоже. Форма глаз, характерные жесты и мимика. И от этого я смотрела на Кира с болью.
Я бы скорбела вместе с ним, если бы он подпустил меня к себе, но мы никогда не были близки.
Я отвела взгляд, проглатывая ком в горле.
— Мы должны думать о благе своего народа, Амалия. Даже в такие тяжёлые для нашей семьи времена, у нас остаётся долг перед ним.
Отец продолжал говорить, а я кивала, соглашаясь с ним. Но я как-то упустила, почему он обратился именно ко мне?
— Мы будем сильными. Мы будем двигаться дальше.
Я изучала отцовское лицо в поисках подсказки, какого-нибудь намёка, к чему он клонит?
Он расправил плечи, его лицо стало мертвенно-бледным.
— Но факт остаётся фактом: огненные лилии расцвели, и моё время подходит к концу.
Матушка сжала мою ладонь, крепко, до боли. Я повернулась к ней, а в груди раскинуло щупальца хорошо знакомое чувство тревоги. Матушка зажмурила глаза, и по её щекам ручьями потекли слёзы.
