— А ты в ответ тогда будь сильной. Я не хочу вернуться и узнать, что ты рыдала в подушку всё время, пока меня не было.
Это было сказано в шутку, но я-то знала, что он видит меня насквозь так же, как и я его.
— Ты мне не так сильно нравишься, — передразнила я брата.
— Тогда, наверное, тебе не понравится и это? — он поднял свою руку, раскачивая передо мной подвеской с тёмным насыщенным рубином на золотой цепочке, сверкающей на солнце. — С днём рождения!
— Ты не забыл, — прошептала я, забирая у него подвеску. Он отметит праздник где-то в глубинке Реновы, а я буду праздновать здесь, и впервые за двадцать три года — в одиночестве.
— Я буду скучать по тебе, сестрёнка.
Слёзы жгли глаза, но я сдержанно кивнула, распрямляя плечи.
— Я тоже буду по тебе скучать.
— Справишься без меня?
— Справлюсь, — снова кивнула я, застёгивая подвеску на шее. — Обещаю.
2
Амалия
Дождь стучал по мощёным дорожкам дворика перед конюшнями — нескончаемый ливень, начавшийся двое суток назад. Как будто само небо скорбело за меня, оплакивало потерю, потому что у меня слёз не было.
Я сидела на стоге сена, холодный воздух пробирал до костей, но мне всё равно, замёрзну ли я. Эмбер лежала рядом, не замечая ни дождя, ни моей боли. Её задние лапы дёргались время от времени, но дыхание оставалось медленным и ровным. Она крепко спала, и во сне выглядела умиротворённой. Местные котята даже осмеливались заглянуть в пустое стойло, чтобы поприветствовать гостей.
Ради них я сюда и приходила. Когда я поглаживала их мягкую шёрстку, слушала ласковое урчание и требовательное мяуканье, то чувствовала себя уже не столь потерянной.
Раздался тихий стук у входа в конюшню, я удивленно подняла взгляд — как кто-то сумел меня найти? Ещё ни разу никто не заглядывал сюда.
Кузен опирался руками о дверную раму. Его лицо выражало заботу, но взгляд выдавал боль.
— Здесь холодно, Амалия. Возвращайся в дом, пока не замёрзла до смерти.
Я опустил взгляд на комочек шерсти на коленях. Меня сводили с ума вопросы, на которые мозг жаждал получить ответы, но сердцу было так больно, что лучше их не трогать.
Было ли Бритону холодно, когда он умирал?
Был ли с ним кто-нибудь рядом?
Это случилось быстро? Или мучительно?
Бритон всегда был со мной. Он моя обратная сторона монеты, мой брат-близнец, мой ближайший друг.
— Я не знаю, как жить в мире, где его нет, — тихо проговорила я Гейджу, глядя на котёнка, и вновь погружаясь в мысли о том, почему я не могла плакать.
