— Нет, не кажется, — резко произнесла я. — Ладно Валер, я хочу спать. Позже поговорим.
Он что-то пытался мне сказать, но я выключила телефон и пошла обратно в кровать.
— Ненормально… Это у вас что-то ненормально… — пробурчав, я накрылась одеялом с головой и сразу вырубилась…
* * *
Проснулась я оттого, что мне было тяжело дышать. Открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь в кромешной темноте, окруженная странным запахом, похожим на запах сырой земли и влажных корневищ каких-то растений. Мне стало жутко до одури, и я чувствовала, как накатывает паника. Протянув руку в темноту, я коснулась жирной, влажной, рыхлой земли. Это могила!!! Воздух становился все тяжелей, и я начинала задыхаться, шаря руками в этой ужасной яме. Но выхода не было. Внезапно из темноты появилось бледное лицо отца, и я жалобно заскулила, не в силах сдержать приступ ужаса.
— Уходи, Лена! — закричал он. — Уходи! Он заберет тебя!!! Лена!..
И тут я по-настоящему проснулась. Котенок сидел на краю кровати и смотрел на меня испуганными глазами.
— Не бойся, — я погладила его и убрала мокрые пряди с лица. — Это просто дурной сон…
Умывшись холодной водой, я выпила крепкого кофе и, на всякий случай, собрала все документы в папку, и засунула ее в сумку. Котенок бегал по квартире, вспушив хвост, и гонял лапкой какую-то штуку, весело подбрасывая ее вверх.
Я пригляделась и подошла ближе. Что это? Странная штука подлетела к моим ногам, и я подняла ее. Абсолютно круглый предмет, черного цвета. Лёгкий, будто пустотелый, с непонятными надписями на шершавой поверхности.
— Откуда это? — удивленно протянула я, разглядывая удивительный предмет. — Ты где это взял?
Котенок озорно прижал уши и помчался в спальню. Последовав за ним, я обнаружила выглядывающий из-под кровати край розовой коробки. Котенок нырнул туда и зашуршал лапкой внутри.
— А ну-ка… — я извлекла ее из-под кровати и сразу же вспомнила, откуда она у меня.
Это вещи отца. Видимо, после переезда коробка, стоявшая с другими вещами, была задвинута и забыта. Я присела и осторожно положила ее на колени. Запонки, его любимая ручка, письма мамы, которые она писала ему в армию, мой детский рисунок и ежедневник, в потрепанной, немного обгоревшей обложке. Я открыла его и удивленно ахнула — дневник! Все страницы его были подпалены, с дырами от огня и что-либо прочитать было очень сложно.
Мне было очень интересно, и я принялась разбирать то, что осталось более или менее читаемым.
