Ужин ничем не отличался от обеда. Постоянные попытки Давида Нузгаровича положить на меня свою волосатую руку, раболепство Валеры и пьяный смех Кристины. Я сколько могла, корчила из себя дурочку, но все же мое терпение лопнуло, и я отложила вилку.
— Извините, пойду, прилягу. Голова разболелась.
— Нет, посиди с нами! — Кристина схватила меня за руку, но я сбросила ее со своей кисти, как ядовитую змею.
— Я же сказала — у меня болит голова.
— Лена… — Валера нахмурился, но Давид Нузгарович не дал ему договорить:
— Пусть Лена идет. Если у нее болит голова, зачем мучить ее?
Я улыбнулась ему и, выскользнув из-за стола, быстро пошла по лестнице, успев услышать его тихий голос:
— Осторожнее! Вы мне ее точно спугнете!!!
Что ответил ему Валера, я уже не услышала, но вот это «вы мне ее» — заставило меня содрогнуться.
Запершись в комнате, я легла одетая на кровать и поняла, что этой ночью вряд ли засну. Да и как можно спать в этом доме, зная, что рядом находится клубок змей, жаждущих чего-то ужасного. Мысли снова вернулись к отцу, но, сколько я ни ломала голову, ничего придумать не смогла. Даже чуточку не подвинулась к разгадке происходящего. При его жизни все было спокойно и радостно, ни малейшего намека на какие-то неприятности, что мешали бы ему или бизнесу. Господи, что же случилось, папа?…
Неожиданно, запертая на ключ дверь приоткрылась. Я испуганно дернулась, попытавшись подняться, но не тут-то было — мое тело не слушалось меня. Я, словно парализованная, широко распахнутыми глазами смотрела на медленно открывающуюся дверь.
— Лена, не бойся. Это я, — от этого голоса на меня напала такая паника, что я завертела головой — единственным, что двигалось. — Надеюсь, я не разбудил тебя? — в комнату вошел Давид Нузгарович и, насмешливо подмигнув мне, закрыл дверь.
Мне хотелось кричать от ужаса, но, вместе с подвижностью моих членов, пропал и голос. Он медленно, словно крадучись, подошел ближе и присел рядом, глядя на меня горящими глазами.
— Ну вот, мы и наедине. Я знаю, ты этого хотела… — он принялся расстегивать пуговки на платье. — Между нами сразу проскочила искра… так бывает…
Мне казалось, я сейчас потеряю сознание или просто умру, но, как назло, голова была чистой и ясной.
Он обнажил мою грудь и, с каким-то адским вожделением, принялся целовать ее, сжимая длинными пальцами с острыми ногтями. Я не могла пошевелиться, но все его прикосновения чувствовала очень ярко, отчего внутри все переворачивалось и дрожало.
