Оставил рок несчастной сиротой,
Как блудный пес, от голода страдая!
В пространстве звездном знаю, не найдешь,
Любви, родных приветливого крова!
Раздавлен нищетой я словно вошь,
Желаю мира светлого другого!
Душа скорбит и вместе с тем горит,
И разум воспылал, не будь овцой покорной!
Богач с мамоном будет крепко бит,
Покончим с властью мерзостной, коронной!
Я верю, драгоценный мой кирпич
Сумеешь разорвать ты цепь фашизма!
Народ услышит пролетарский клич
Придет эпоха счастья — коммунизма!
Последние слова мальчик прокричал с особым пафосом. Он не знал, что такое фашизм или коммунизм, слышал эти слова от Кашалотова, но чувствовал — фашизм тотальное зло, коммунизм абсолютное добро, противопоставляя, их друг другу без всяких компромиссов.
— Похоже, что мальчик сошел с ума. Произносит слова непонятные. — Сказал аббат.
Палач, взял раскаленный ломик, несколькими ударами разбил вдребезги и без того синие ступни ребенка, просипел:
— Я такое вижу впервые, его молотишь, а он поет. Может окунуть его кислоту.
Аббат буркнул:
— Не надо! Ты ему и так сломал, кости, да и запах паленой кожи мне лично не по нутру. Похоже, ты его окончательно покалечил.
Мальчик затих, его светлая голова упала.
— Да, он уже не выживет.
Вой в ответ:
— Выбросите его на улицу, пусть там подохнет. Сокарам тоже надо есть.
Монахи достали из холодильника ведро с водой и плеснули на ребенка. Даже в их лицах читалась жалость к мальчику. Затем его выволокли на улицу, перенесли за забор и бросили. Леон поначалу лежал, затем к нему подошли ребята, они помассировали разбитое в синяках лицо, и сознание прояснилось, но вместе с тем вернулась и боль.
— Мама! — Прохрипел он.
— Тебе надо в больницу. — Сказал приятель.
— Да Марк, но там принимают только за деньги, а при мне ничего нет.
Мальчик и впрямь был совсем голым, даже лохмотья палач бросил в камин.
— Тогда не знаю, что делать.
— Надо доползти до Ламарки.
— А это хорошая девочка, мы поможем.
Так как ступни ребенка были сломаны, он был вынужден передвигаться на четвереньках. Коленки также были в царапинах и ранах. Леону казалось, что он ползет по битому стеклу. Мальчик тяжело дышал, за ним тянулся кровавый след. Ребята нашли чистые тряпки, обмотали Леона и понесли.
Когда Ламарка увидела подобие мумии, она чуть не рухнула без чувств.
— Тебя убили! — Крикнула она.
— Нет, я жив! — Замотал головою Леон. — Только, возможно, не надолго. Меня всего искалечили.
Девочки пискнула:
— Я вижу, бедный мальчик!
— Не говори как взрослая тетя.
