— Как-то объяснил то, что тогда…?
— Нет. Хотя я сразу пресекла все лишнее, предупредив, что у меня мало времени и обсуждать мы будем исключительно его общение с дочкой. И зря уточняла, потому что, похоже, он хотел того же.
— А ты? — отпила Алёна из своей чашки пустой чай — без сахара и каких-либо заедков. Она сильно поправилась в эту беременность — на восемнадцать килограмм. Пять из них весили мальчишки. Она пыталась и пытается вернуться в норму, но за год — два кило? И она изменилась, конечно, но я бы не сказала, что в худшую сторону или это рулило мое отношение к ней, когда человек дорог любым — полным и худым, старым и молодым, больным и здоровым? Наверное, она переживала, как переживала бы любая на ее месте — все-таки раньше выглядела феерически. Но стонов на эту тему я не слышала и правильно — со временем все наладится, куда денется?
— Я? — мысленно вернулась я к разговору, — а я… Помнишь про говно и палки?
— Ну извини, — невесело хмыкнула подруга, — ты запомнила потому, что образно получилось или обиделась?
— Обиделась. Но спорить и переубеждать тогда не стала — это долгий разговор. Пришлось бы что-то доказывать, приводить примеры, которые только для меня, может, и выглядят убедительно. Поэтому пропустила мимо себя… ругаться с тобой не хотела.
— Извини…
— Да за что? — удивилась я, — в итоге ты права. Но у нас и правда было много хорошего. Не только я годила, он тоже много давал мне. Просто из меня это рвалось, а он был сдержаннее, как все мужики. Коля твой вначале вообще показался мне солдафоном, а ты вот рядом с ним светишься. Может и был перебор, но мы разные, Лянка. У меня такая вот странная любовь — любовь-служение. Потребность такая дарить ее, отдавая всю себя — тело, душу и время, с радостью поступаясь чем-то своим. Думаешь я одна такая? Нет. Живут, закрывая глаза и уши, прощая даже то, что прощать нельзя. А у нас все хорошо было… или в конце уже я просто не замечала? Трудная беременность, все дела…
— Все дела, — подтвердила она.
— Да… И потом, ты думаешь с какого я рванула получать второе образование с годовичком на руках? Заочно, но все же? А на втором курсе втемяшился мне этот «Теремок»? И тебя втянула.
— И с какого, считаешь? — осторожно поинтересовалась Алёна, — просто у тебя светлая голова.
— Да ни хрена, — обреченно пробормотала я. Но раз уж начала… — просто я искала ему оправдание. И нашла его, само собой — я не красавица, да еще и неудаха в профессии. Ты вот работала, а я в «Готике» все больше на бумажках сидела.
