— Позовите Мэтта! — я дёрнул наручники.
Вернулась медсестра.
— Хватит кричать.
— Я не один из них. Мне нужно увидеть свою дочь. Где она?
— Я ничего не знаю про вашу дочь. Они привели вас сюда и сказали не давать ничего, кроме физраствора, пока не выяснят, кто вы такой.
— Я Герберт Уоткинс, — я начинал злиться. — Вот кто я.
— Это вы так утверждаете. Сэр, у вас нет при себе документов. Я просто делаю свою работу.
— Я хочу увидеть свою дочь.
Агент ФБР зашёл в палату.
— Она с Мэттом, ей ничего не грозит.
На меня нахлынуло облегчение. Я откинулся обратно на подушку и закрыл глаза.
— Спасибо.
Если она с Мэттом, то всё хорошо. Он отвезёт её в Пейю, а когда у неё обнаружат тёмную метку, Мэтт проследит, чтобы она оказалась в Академии Дракония.
А там уже будет Блейк. Он защитит её.
— Я пока не могу связаться с Мэттом, но как только получится, я скажу ему, что вы пришли в себя.
Я не ответил. У меня не было на это сил. Успокоившись, я позволил себе погрузиться в сон.
* * *
И проснулся посвежевшим. Солнце освещало палату. Холодные металлические наручники всё ещё не давали мне подняться с койки.
Рядом сидел Фитцджеральд, разговаривая с кем-то по телефону — надеюсь, с Мэттом. Договорив, он убрал телефон и заметил, что я очнулся.
— Как вы себя чувствуете?
— Как тот, кто чуть было не погиб, защищая дочь. Вы разговаривали с Мэттом?
Кивок.
— Он скоро будет.
— Спасибо. Сколько я уже здесь?
— Вы проспали около двух дней после того, как вас доставили сюда, и ещё два, после того как очнулись ненадолго. Всего с момента происшествия прошло пять дней.
— Пять дней, — я снова подёргал наручники.
— Сэр, вы никуда не пойдёте.
— Вы не понимаете. У меня важная миссия.
— С ней придётся подождать, — он поднялся и вышел из палаты.
— Знаете, у меня вообще-то есть права! — крикнул я вслед, гремя наручниками. Из чего они, кстати, сделаны? Но он никак не отреагировал. Я просто теряю здесь время.
Чёрт бы тебя подрал, Мэтт.
Я чувствовал себя бесполезным. А точно ли Елена в безопасности — по-настоящему в безопасности — на своей родине? Спрашивала ли она обо мне? Что ей рассказали?
Шли часы, а я всё пытался успокоить мысли и не нервничать так сильно.
Я бы никогда себе не простил, случись что с ней. Вдруг они ей дали сыворотку? Нет, они бы не стали… У неё очень тёмная метка наездницы. И сама она прямо копия Альберта. Они наверняка догадаются, кто она такая.
Около пяти вслед за Фитцджеральдом в палату вошёл мужчина со светлыми волосами и носом с горбинкой и сел на койку рядом с моими ногами.
