На руинах прежнего общества «Алагир» теперь должно возникнуть казенное производство. Правда, с заказом нового оборудования наверняка будут проблемы. Что бельгийцы, что немцы постараются в ответ нагадить русской казне. Но оборудование можно заказать еще в САСШ. Там его тоже выпускают. Или даже изготовить у себя по спецзаказу. А все остальное местные мастера и рабочие уже более менее изучили. Так что крупному казенному производству свинца и цинка быть!
Не забывали в России и про Балканы. С помощью экономических связей старались привязать к России Болгарию и отчасти Сербию. Так, в обоих странах добывалось немало свинцово-цинковых руд, а в России со свинцом, как уже было сказано, просто беда. В противоположность России иным европейским игрокам продукция этой отрасли была не так уж очень нужна. У них свой свинец в избытке имелся. Добывались в Болгарии и медные руды. Это тоже была интересная позиция, поскольку рафинирование меди внутри Болгарии не производилось. Но в целом экономическая привязка балканских стран проходила трудновато. Все-таки основная продукция этих стран — сельскохозяйственная. А в этом деле они с Россией конкуренты на рынке.
После ввода французских войск в столицу Марокко всем в Европе стало ясно, что даже ограниченной независимости Марокко подошел конец, и что теперь французы не упустят возможности подгрести под себя страну окончательно. В Германии же зрело понимание, что первый марокканский кризис страна сыграла как-то неправильно. За отказ от Марокко с Франции можно было получить другие африканские земли, но этого сделано не было. А поэтому ситуацию следовало исправить.
Вообще-то еще в апреле французский МИД извещал и Петербург и Берлин о том, что для защиты своих граждан и собственности Франции, видимо, на время придется ввести в Марокко войска. Это явно было пробным шаром, чтоб прощупать реакцию прочих держав. Российскому МИДу даже удалось узнать реакцию Берлина на это предупреждение. Немцы не протестовали, а ответили язвительно в том плане, что события часто бывают сильнее, чем это представляется и что они иногда приводят к последствиям, которых люди не предвидят. Как потом оказалось, немцы, проявляя пассивность, заманивали французов в ловушку.
Первые недели после захвата Феса берлинское правительство хранило загадочное молчание. Зато немецкая пресса бесновалась. Она требовала то больших компенсаций в других колониях, то прямого раздела Марокко. Поведение Германии начало все больше тревожить Париж. Французская дипломатия, как и в 1905 году, сама стала осторожно заговаривать с Германией о компенсациях. В качестве компенсаций предлагалась часть территории Французского Конго. А потом Кидерлен — статс-секретарь министерства иностранных дел Германии, который вел эти дела, взял и официально ушел на месяц в отпуск.
