Нелюдим | страница 26
Он лежал на земле, ожидая, когда боль стихнет, и следил за Оуэном, чтобы убедиться, что тот не передумает и не начнет буянить.
Прошло несколько минут, прежде чем боль стихла до терпимого уровня. Тоби схватил палку и поднялся на ноги. Стопа сильно пульсировала. Он вытер слезы и попытался улыбнуться.
— Тебе, видимо, придется выхаживать меня, здоровяк, — произнес он.
Движение было едва заметным и почти наверняка не тем, о котором подумал Тоби, но он был уверен, что Оуэн кивнул.
Это было круто, хоть и невыразимо жутко.
— Ты же не против, если я сделаю несколько фотографий? — спросил он. — Я не хочу, чтобы их кто-нибудь видел, поэтому, скорее всего, не проявлю, но я должен сейчас их сделать на случай, если ты... ну не знаю, мигрируешь куда-нибудь или что-то вроде того.
Тоби извлек фотоаппарат из рюкзака. У него могли получиться хорошие фотографии, прежде чем он поковыляет домой, если только вспышка не испугает или не разозлит Оуэна. Монстр немного наклонился вперед, когда Тоби посмотрел в объектив, но до этого Оуэн дал себя сфотографировать без неприятных последствий и на этот раз, казалось, ничего не имел против. Тоби щелкнул одиннадцать или двенадцать раз, а затем припрятал фотоаппарат.
— Я вернусь, — пообещал он. — Видимо, не завтра, потому что моя нога будет с тебя размером, но скоро.
Было как-то странно давать обещания существу, которое не могло понять сказанного, не проявляло к нему видимой эмоциональной привязанности и почти наверняка желало его сожрать, но Тоби ничего не мог с собой поделать.
Может быть, он повредил мозги, а не ногу.
Когда Тоби вернулся, папа уже был дома. Это было не очень хорошо.
— У тебя есть какая-то особая причина разгуливать с моим ружьем по лесу? — спросил отец, когда он вошел в дом.
— Я играю в охотников.
— Играешь в охотников?
— Ну, знаешь, притворяюсь, что охочусь.
— Ты шатаешься по лесу с растянутой лодыжкой и заряженным ружьем, притворяясь, что охотишься?
Тоби затряс головой:
— Я вынул патроны.
Он держал ружье заряженным почти до самого выхода из леса просто на случай, если Оуэн будет тихонечко за ним красться и готовиться к нападению, и чуть не забыл разрядить его. С разряженным ружьем он выглядел чуть менее безответственным идиотом.
— Ты странный парень, — проговорил папа.
— Это все генетика.
Папа нахмурился.
— Извини, — пробормотал Тоби.
— Не надо извиняться. Это все рецессивные черты.
Тоби ухмыльнулся и пошел наверх умываться перед ужином, стараясь хромать как можно меньше.