Зажмурив глаза, Тата ещё немного понежилась в постели. Привыкшая обычно рано вставать, она никак не могла найти в себе силы подняться. После вчерашнего бала во всём теле ныла каждая мышца и, несмотря на то, что она довольно долго спала, по-прежнему чувствовала усталость.
— Марфа, какой час нынче? — поинтересовалась Татьяна, сев на постели.
— Уж полдень на дворе, — произнесла Марфа, не отвлекаясь от своего занятия. — Барин уже вас спрашивал, да Юлия Николаевна, просила узнать, как скоро вы спуститься собираетесь? Ведь в имении гости, — добавила она.
Глаза Тани загорелись. Она любила те дни, когда в усадьбу приезжали гости. Стало быть, обед будут подавать в парадной столовой и можно будет принарядиться к столу.
Кто приехал, Марфа? — не скрывая нетерпения, осведомилась Татьяна.
— Так Игнатьевы пожаловали. Ангелина Васильевна уже заждалась вас.
Быстро соскочив с постели, Татьяна прошла в уборную. Умывшись, она поспешила в гардеробную, дабы выбрать платье.
Таня долго выбирала, наконец, остановила выбор на туалете цвета слоновой кости с вышитыми цветами.
Марфа проворно помогла барышне, изнывавшей от нетерпения облачиться.
Уложив волосы Татьяны в кокетливую прическу, Марфа предложила ей шаль, но девушка только отмахнулась.
Мол, и так душно, а ты со своей шалью.
Марфа пожала плечами, коль барышня не желала дополнить свой туалет, то кто она, чтобы спорить с ней.
Татьяна лукаво улыбнулась своему отражению. Несмотря на то, что нынче не сразу уснула, она выделяла на удивление свежо.
Она не сомневалась, что Ангелина пожаловала не одна. Наверняка её заботливый братец последовал за сестрой, дабы проследить лично за тем, чтобы Татьяна не оказала на Ангелину пагубного влияния. Притворно нахмурив брови, Татьяна усмехнулась. Она была настроена выказать своё неудовольствие графу Игнатьеву. Да как он посмел, читать ей нотации на глазах у всего уезда!
Она, конечно, вела себя опрометчиво, но это не давало ему права высмеивать её на весь уезд.
Спустившись вниз, Таня ждала, когда лакей растворит перед ней двери.
Войдя в гостиную, девушка замерла на пороге.
— Танечка, ангел мой, а я уж думала, не захворала ли часом, — поприветствовала внучку Юлия Николаевна.
— Что вы, grend- mere, я и не думала хворать. А то, что вчера на меня напала infirmité (фр. Слабость, немощь) то не мудрено. Я ведь так долго готовилась к этому балу. Произнеся это, Татьяна краем глаза взглянула на Александра, который поднялся с кресла при её появлении.
