«Ты должна отпустить меня, — сказала Молли, — прежде чем я превращусь в монстра». Я держала эту девушку за руку и подарила ей некоторое утешение. Тогда я не чувствовала себя монстром. Я чувствовала себя… полезной. Если это значит быть Дарклингом, значит, я с радостью буду Дарклингом. Но я не смогла спасти её. Сирена спасла. Возможно, я была не так хороша, как Дарклинг. Возможно, я не принадлежу ни одному из миров.
Я проскользнула через боковую дверь в тусклый коридор, выложенный тёмным деревом и покрытый толстыми восточными коврами. Там было зеркало в позолоченной раме, спрятанное в обитой бархатом нише. Я всмотрелась в него и была шокирована тем, что увидела там. Мои волосы стояли дыбом, крылья моего костюма были скручены и скомканы, влажное платье прилипло ко мне, и было разорванным — и пахла я как куча мусора. Я ни за что не смогу вернуться в бальный зал. Мне придётся улизнуть через заднюю дверь и отыскать дорогу домой.
Я услышала, как у меня за спиной открылась дверь. Я вжалась в нишу, чтобы спрятаться.
Мужские голоса — глубокие и гортанные с примесью веселья и удовольствия — доносились из комнаты в клубе дыма. Это было место, где мужчины курили свои сигары и обсуждали вопросы, считавшиеся слишком непристойными для женских чувств. Через стену дыма я разглядела зажиточные формы трёх отцов своих одноклассниц — Альфреда Дрисколла, президента Нью-Йоркского банка; Уоллеса Резерфорда, владельца газеты «Нью-Йорк Сан»>10; и Джорджа Монморанси, советника и, судя по сплетням, будущего мэра. Там были и другие — мужчины в тёмных дорогих вечерних пальто и с безупречными бакенбардами, один даже в полицейской форме с медалями, другой — с воротником священнослужителя, а один — тот, что был наполовину скрыт в дыму и тенях, смотрел прямо на меня.
Невозможно! Я была скрыта внутри ниши, и он не мог видеть меня сквозь весь этот дым.
Но я чувствовала силу взгляда этих глаз на мне столь сильно, как если бы он прижал меня к стене — и я услышала, как низкий колокольный звон зазвучал в моей голове. Прошлый раз, когда я почувствовала себя застывшей и обездвиженной и слышала этот безумный звон, я столкнулась с Юдикусом ван Друдом на улицах Райнбека. Это был он?
Но потом дверь в курительную комнату закрылась и это оцепенение исчезло. Я вырвалась из ниши, как фазан взлетает из подлеска, и побежала через помещения для слуг в поисках двери выхода обслуги, мои искусственные крылья дрожали за моей спиной, и все часы в доме пробили полночь, словно я была Золушкой, бегущей с бала.
