Ну да, как я и понял в первое мгновение, помощь, оказываемая мне, была хоть и своевременна, но не очень надежна — рост и телосложение моей «спасительницы» едва ли позволили бы ей удержать мужчину, выше ее на целую голову.
Но, повторюсь, внимание и забота были приятны, поскольку вздернутое ко мне миловидное лицо порадовало искренним вниманием и полным отсутствием жалости во взгляде серых распахнутых глаз. Редкое сочетание чувств в молодой женщине, которая увидела слабость в обязанном быть сильным мужчине. Уж я-то это знаю — в последние месяцы накушался такого сполна.
Но не успел я поддержать свое «спасибо» улыбкой, как из раскрытой настежь двери, до которой я так и не дошел, раздался зычный окрик:
— Лизавета, что там случилось?! Что за шум?! Кто-то пришел, вроде дверь входная скрипнула?
— К нам посетитель, Михал Лукьяныч! — откликнулась сероглазка, потом кинула взгляд на мою трость, и добавила: — А шум… это я опять о заколоченную дыру в коридоре споткнулась!
Я хмыкнул про себя — теперь стоило не просто улыбнуться, но и, как минимум, благодарно кивнуть. Что, собственно, я и проделал тут же. Принято это было ответным кивком, но серьезно и, я бы сказал, с достоинством.
— Проходите, — это было сказано уже мне, — вы же по делу?
— Да как сказать… — выдал я, не зная, что ответить — вроде ж я и по делу, а вроде как, и дело-то мое теперь именно тут находится. Да и потом, было понятно, что разговор этот не здесь, в коридоре, проходить должен…
Пока я соображал, что выдавать собеседнице конкретно, она так и продолжала заглядывать мне в лицо снизу вверх. Потом видно что-то поняла про мои мысли и… ресницы ее дрогнули, а нижняя губа поджалась. Мне показалось, что она сейчас всхлипнет.
— А-а… я поняла, вы вместо Владимира Прокопьича к нам… — и действительно всхлипнула, но разреветься себе не позволила — губы поджала еще сильней и свела брови.
Ну, и на том спасибо, а то бы я и не знал, что делать-то…
— Вы где там?! — опять раздался окрик из недр комнат, что, похоже, пролегали за открытыми дверями, — Лизавета, у вас там все в порядке?! — это уже было произнесено действительно встревоженным тоном, и затем сразу послышался звук отодвигаемого стула.
— Пойдемте, пойдемте, — поторопила меня девушка и наконец-то отпустила мой локоть.
Освободившейся ладонью она подхватила под донышко большой стеклянный графин, полный воды, который все это время каким-то чудом удерживала одной рукой. Я же, вдруг обратив внимание на напряженное тонкое запястье, быстро сунул фуражку подмышку и перехватил тяжелую бутыль:
