Мэггон покачал головой, недовольный словами своего сына:
- Трон нужно заслужить, а не захватить силой. Только тогда можно справедливо править народом, ибо только тогда народ любит и уважает своего правителя...
- Феронд заслужил трон? - прямо спросил Лайгон, которого раздражал тот факт, что его брату власть достанется совершенно без каких-либо усилий в то время, как теперь, без магии, ему придётся потрудится, чтобы хоть чего-то достичь.
- Он заслужит его, - уверенно заявил Мэггон. - Пока не представилось случая, но он готов на всё ради своего народа, это чувствуется уже сейчас. Я уверен в нём...
- А что со мной? - сразу перевёл тему Лайгон. - Когда ты вернёшь мне магическую силу?
- Никогда, - ответил владыка. - Ты предал оба свои народа, и человеческий, и валинкарский, пролив их кровь, не имея на то никаких весомых оснований.
- Отстроишь для меня темницу и заточишь в ней на века? - полюбопытствовал о своём будущем Лайгон.
- Совет рассматривал такой вариант, пока я был в мире людей, разыскивая тебя, - признался владыка. - Но есть те, кто любит тебя таким, какой ты есть. Даже предателем и убийцей: твой брат, сестра и мать... Они не видели всего того, что ты учинил. Я решил, что так будет лучше. И они просили принять милостивое решение относительно тебя.
- Мне не нужна ни твоя, ни их милость! - огрызнулся Лайгон, теряя спокойствие. - Они думают, что я плохой? Им доставляет удовольствие осознавать, какие они благородные, что могут сочувствовать даже мне? Легко быть хорошим, когда вокруг всё словно создано для тебя, верно?
- Я не намерен обсуждать с тобой то, чего ты не понимаешь, - отрезал Мэггон. - Сейчас я позову стражников, и ты отправишься в свою комнату. Когда совет примет решение, что с тобой делать, я непременно поставлю тебя в известность. И ещё: я не хочу, чтобы ты встречался или разговаривал с Эларой и Лаивсеной.
- Отчего же? - осведомился молодой маг, хотя прекрасно понимал, что, если бы даже сестра или мать захотели повидать его, он бы всячески старался избежать этого. Он знал, что им будет неприятно узнавать его в этом уставшем и открыто презирающем всё вокруг валинкарце. Да и сам он не хотел позволять им видеть себя ожесточённым, ненавидящим и проигравшим. Его лицо было небритым, а волосы отросшими. И хоть мужчина всё равно выглядел опрятным и ухоженным, но всё это изрядно старило его, словно он прожил уже не одну тысячу лет, и за это время жизнь нещадно потрепала его. А на самом деле виной всему был не вовремя вмешавшийся Мэггон, отобравший у него единственное, в чём он превосходил большинство валинкарцев - магические силы. Нет, Лайгон не хотел показываться таким Лаивсене и Эларе, но нельзя было допустить, чтобы Мэггон понял это. Почему-то молодому магу казалось, что стоит отцу догадаться, что он не хочет видеть их, как он непременно переменит своё решение.
