Мэггон безвольно опустил руку, когда его сын стал окончательно лишён магии, и откинулся на спинку трона, устало прикрывая глаза. Лайгон некоторое время лежал, не шевелясь. Отчаянье начинало заполнять его душу. Мэггон отнял у него самое дорогое, самое необходимое. Так быстро и так просто. Лучше бы он отнял жизнь. Полубог прикрыл глаза, в которых стало неприятно предательски пощипывать. Но тут же он запретил себе унывать и раскисать. Нельзя давать отцу повод думать, что ему удалось задеть Лайгона за живое, ударить в самое больное и практически втоптать в землю, ведь без магии он был больше похож на получеловека, чем на полубога. Прогнав все ненужные мысли, и с трудом натянув на лицо лукавую улыбку, он приподнялся на локтях и постарался сесть. Получилось с трудом, и потому он не стал предпринимать попытки подняться на ноги.
- За что, отец? - наигранно-обиженным голосом спросил он, сидя на полу.
- Скольких ты успел убить, пока я не вмешался? - устало спросил Мэггон. -Сколько жизней оборвалось из-за твоей прихоти?
- А сколько жизней оборвалось тогда, когда ты притащил меня в Валинкар? - не остался в долгу молодой маг.
- На одну меньше, чем должно было, - сухо ответил владыка.
- Признал свою ошибку? - удивлённо спросил Лайгон, котоорого слова отца ничуть не задели. - Признал, что не стоило вмешиваться тогда?
- Нет, - отрезал Мэггон. - Я не жалею, что вмешался. Жалею, что не рассказал тебе правду, пока ты был ребёнком, пока ты был дружен с братом. Я помню те времена. Надо было тебе всё узнать тогда. Возможно, тогда бы в твоей душе не накопилось столько ненависти, - он устало вздохнул. - Тогда ты был сильнее духом и не стал бы ожесточаться.
Маг вспомнил светлые деньки своего детсва, далёкого и какого-то словно чужого, когда всё было хорошо и у него не было врагов или же он просто не замечал тогда этого.
- Я не был сильнее тогда, - прикинув, ответил он. - Я был наивнее и глупее, - он слегка поморщился, так как тот добродушный валинкарец, коим он некогда был, уже давно не нравился ему.
Лайгон явно хотел ещё что-то добавить относительно того времени, но Мэггон вернулся к разговору о людях:
- Человеческие миры должны быть тебе хоть немного дороги, я полагал...
- Ты ошибался, - пожал плечами маг.
- Объясни мне, почему ты так поступил? - требовательно сказал владыка Валинкара: он был зол и разочарован.
- Я оказался в мире людей, - начал своё повествование Лайгон. - Быть может, они не такие, как те, что жили в моём уничтоженном мире. Но они жалки и слабы. И ты был прав, мы для них - Боги. Мы для них, как... как для нас никого нет, понимаешь? Для нас нет никого, кто был бы сильнее, могущественнее, развитее нас. А для них - есть. Это довольно уныло... Я со своей магией... - он запнулся, вспомнив, что отныне этой самой магии у него нет, и ненависть с новой силой вспыхнула в его глазах. - Я мог быть там повелителем, как ты в Валинкаре. А почему нет? Здесь я, возможно, слабее остальных, но зато там... Пусть я полубог, но и получеловек... Если мне нет места на троне Валинкара, отчего бы и не попытать счастья на троне в мире людей?
