Ингримиэль запрокинул голову, отдаваясь на милость всю ночь терзавшей его музе стихосложения, и запел сильным, проникновенным голосом:
Он все пел и пел, ловко сплетая в этой оде самые изысканные комплименты. И талию мою тонкую упомянуть не забыл, и алебастровые плечи, и огненные кудри, и про зеленые глаза что-то там ввернул. У меня даже румянец на щеках выступил. Не боится, что за такие нескромные речи Валтаир ему голову открутит?
Окончив Песнь, молодой эльф слегка поклонился. Я наградила его аплодисментами:
— Восхитительно! Бесподобно!
— Рад, что мой скромный дар столь высоко оценен.
Набравшись смелости, я решила четко обозначить границы наших отношений:
— Надеюсь когда-нибудь услышать чудесную балладу «Валтаир и Кассандра». Уверена, это будет подлинный шедевр.
— Я постараюсь не разочаровать тебя, леди Севера, — загадочно улыбнулся бард. — Взамен попрошу лишь об одной услуге...
Вот значит как чешуя блеснула! Услугу ему подавай. Интересно какую?
Осмотревшись, Ингримиэль понизил голос:
— Леди Кэсси, сегодня ночью расцвели первые альвэ. Канцелярия уже готовит приглашения от имени принцессы для придворных дам. Будет праздничный ужин, а затем традиционные гадания...
Да, мои первые гадания.
Когда я приехала с отцом во дворец Лилий, то была еще слишком юна для таких ритуалов. Эльфы же относятся к ним чрезвычайно серьезно. Верят, что альвэ помогают девушкам определить истинного избранника и никогда не ошибаются. Достаточно только выпить волшебный отвар и взглянуть на дно кубка: увидишь там очертания стрелы или меча — значит, суженый из воинов, россыпи монет или самоцветов — богатый торговец, арфу или лиру — музыкант.
Со мной-то все и без того ясно: я сама настояла на помолвке с Валтаиром, и отцу ничего не оставалось как согласиться. Но сердце вдруг затрепетало от волнения: представились уютные покои эльфийской принцессы, шепотки, хихиканье, горящие глаза девушек, допущенных до таинства.
— Леди Кэсси, как доброму другу ты откроешь мне... — Ингримиэль оборвал себя на полуслове.
— Кто увидит лиру? — смекнула я.
Иного варианта тут быть не могло: либо менестрель влюблен безответно и ждет, что альвэ подтолкнут его избранницу к правильному выбору, либо увлечен несколькими и не знает, кого предпочесть, надеясь на подсказку волшебных цветов.
— Поверье гласит, что эльфийке нельзя проболтаться об увиденном, — тихо сказал Ингримиэль. — Но ты иных кровей и свободна от всяких обязательств. Помоги мне, и клянусь, что в долгу не останусь.
