Что я делаю? Что я скажу Кеззи, если она поймает меня блуждающей, или что, если это сделает Зенас? Этот ублюдок, вероятно, снова бы меня выебал той дубинкой, которую он использует вместо члена. Я поймала себя на том, что смотрю на старую картину - Джозефа Корвана. Мне было интересно, что бы подумал старик, если бы узнал, что за сумасшедшее психо-дерьмо творится в его колледже...
Следующее, что я помню, это то, что я смотрела в окно кухни.
Вот она снова! Кеззи была в беседке, на столе горела свеча. Она стояла там обнажённая, со своим идеальным телом, снова читая эту книгу. Но в это время... Зенас был с ней.
Он так же был голый, и теперь, когда я видела его без этого тупого костюма горничной, этот парень действительно был наполовину жеребец. Но что они делали? На минуту они оба повернулись спиной к двери.
Я выскользнула на улицу и обошла живую изгородь.
Кеззи шептала что-то, чего я не могла слышать, а затем Зенас...
Он начал покачиваться на месте, как будто он был пьян, его голова кружилась. Я думала, что он упадёт, но потом он вышел из этого состояния и подошёл к Кеззи.
Она встала на колени и начала отсасывать ему.
Я должна это увидеть, - подумала я и подкралась ближе, как могла.
Мне удалось подойти, может быть, на четыре или пять футов за эти живые изгороди, и у меня был прекрасный вид того, как Кеззи пыхтела с членом Зенаса.
Блин, она выглядит так, будто ей нужен рожок для обуви, - подумала я.
Член Зенаса был таким толстым, что казалось, будто Кеззи растянула рот. Она вся покраснела и покрылась каплями от пота, а затем оторвала губы от члена и начала просто лизать его языком, как какой-то леденец. В это время Зенас медленно поглаживал свои яйца. Потом он сказал самую странную вещь:
- Это прекрасно, моя милая. Ты прирождённая членососка.
Что за хрень? Это совсем не походило на голос Зенаса.
- И этот сосуд, который ты предоставила мне, особенно приятен, моя драгоценная шлюха. Он такой мужественный. Я чувствую себя до краёв наполненным семенем...
Что это за странный грёбаный разговор? Они, должно быть, занимались какой-то дурацкой игрой, потому что не было и следа акцента деревенщины Зенаса из Новой Англии. Во всяком случае, этот голос звучал как из какого-то Средневековья.
- А теперь, моя осквернённая, у меня есть неутолимая жажда войти глубоко в недра твоей женственности...
Тяжело дыша, Кеззи убрала свой язык от его члена и легла на стол рядом с большой книгой. Она подтянула задницу к краю и подняла колени вверх. Затем она чуть не заржала, как лошадь, когда Зенас полностью вошёл в неё своим стояком.
