– Насколько я понимаю, вы беглец или отшельник, – хладнокровно констатировал он и зашагал к костру. – Манеры, знаете ли, выдают. Однако, вам известно моё имя. Вы знаете, с кем говорите?
– Я говорю с владельцем креста упокоения, что рискует не только сам стать беглецом и отшельником, но и хладным трупом, если не возьмёт под контроль свои силы.
Руслан замер напротив него и покрылся мурашками. Всё-таки не белочка…
– Что ты знаешь об этом?
Человек в мантии поднял голову. Пляшущий между ними костёр отбрасывал длинные скачущие тени, но Руслан смог разглядеть особенности внешности.
Незнакомец был с виду моложе графа лет на пять, а то и больше. Глаза неопределённого цвета обведены, как угольком, чёрными ресницами, под стать смоляным волосам. Свет костра не придал им даже небольшого оттенка рыжего или коричневого. На выглядывающих из зарослей волос ушах можно было разглядеть несколько серебряных серёг.
– Этот крест есть плод, поросший из семени людских пороков, – тихо, с трепетом произнёс молодой человек. – Материализация падших душ, подобных тем, что преследовали тебя в поисках упокоения.
Резкий взмах руки, и пещера наполнилась сотнями бестелесных духов.
– Твою мать! – шарахнулся в сторону Руслан.
Они были повсюду. Как накануне, кружились и вопили, но теперь уже совершенно безмолвным криком.
Отличия не закончились. Стремительно облетев пещеру, черепообразные сферы замедлились и поплыли вокруг мужчин мирным течением, открывая и закрывая рты.
– Это души людей, Руслан. Таких же людей как ты, с той лишь разницей… что все они умерли. Умерли и застряли в небытие, потому что мир больше не мог принимать тех, кто его оскверняет, и отверг их души.
Мечась, как дичь на охоте, Руслан глазел на течение сфер. Всё вокруг него затмило их свечение, и граф как будто бы оказался в аквариуме или на дне Всемирного океана. Он уже не видел ни стен пещеры, ни костра.
– Однако, даже небытие не бескрайне, и в нём уже не оставалось мест для новых падших. – С очередным взмахом руки сферы резко слились воедино и образовали гигантское распятье. – Поэтому они были материализованы в нашей реальности в виде того, что ты носишь на своей груди.
Руслану хотелось схватиться за голову и закричать, молить и требовать, чтобы всё это прекратилось и стёрлось из памяти. Хотелось и не моглось. Как завороженный, он смотрел на серебристый крест, несмотря на то, что его свечение уже начинало резать глаза.
Образ креста растаял в воздухе. От внезапной болезненной слепоты граф обхватил ладонями лицо и под звенящую колоколами перемен тишину попытался прийти в себя.
