«А ведь по-моему сделал Лунев! — радовался он про себя. — Молчал-молчал, а так и сделал! Ну как, сухопутный бригадир, пригоден еще к морской службе или же ожирел? Да нет, видно, не совсем расслабился, если в критическую минуту могу «пасануть» идею, по которой действует все руководство партии».
— Ничего, ничего, парни! Еще как раскидаем-соберем вышку, еще всем носы поутираем! — восторженно восклицал Николай Орлов и искренне верил в свои слова.
— Пронесло! — ликовала бригада, на все лады обсуждая решение Сергеева.
По дороге заехали за Георгием Кораблевым Он спал. Разбудили, рассказали про пожар.
— Ладно, — сказал Кораблев. — Поехали.
И снова уснул, едва сел в трактор. Можно подумать, пожары в его жизни были так же часты, как снег или дождь.
— Гена, у почты тормозни! — попросил Кандауров, спохватившись. Заливако съездил за Кандауровым еще утром. Отбив телеграмму невесте и снова забравшись в трактор, Дмитрий спросил Постнова:
— Эдик, а из чего восстанавливать? Из пепла? Птица Феникс?
— С бору по сосенке. Вот, отоварились уже.
— Интересно, это товарищ Сергеев так распорядился или же самодеятельность?
— А что?
— Да если самодеятельность, то труды ваши насмарку. Завтра же какой-нибудь народный мститель, доброжелатель-с, доложит куда надо.
— Товарищ, — буркнул Постнов.
Глава четвертая
ДМИТРИЙ КАНДАУРОВ
Когда Заливако приехал за мной, я не поверил. Он был похож на сумасшедшего: глаза красные, узкие, дико блестящие, говорит путано и на месте пляшет. Не поверил, а потом, честно сказать, обрадовался. Может, Лунев и родился в сорочке, да, по-видимому, износилась она уже, а новой судьба не припасла. Я сразу понял, что за такие приключения этому лапотнику головы не сносить. Чуть было не заявил Генке спросонья: никуда я не поеду. У меня законные выходные после вахты, я на вашем пожаре не был, и как вы там горели, не знаю. Может, Кандауров пьян вдребезги, и это его личное дело. Но вовремя догадался, что такие переделки раз в жизни бывают, нельзя случая упускать. Да и Заливако говорит, что Сергеев уже дал указание восстанавливать без шума, о пожаре помалкивать, собрать всю бригаду.
Тогда оборот другой, погоди, переоденусь.
Генка на мой халат и туфли домашние глаза пялит, потом стал импортные журналы разглядывать, ему в диковину, не оторвется. Спрашивает, откуда у тебя такое? Я ему еще «Чешское фото» подбросил и сигаретой «Марлборо» угостил, мелочи, отвечаю, брат в торгпредстве работает, снабжает.
