«Во все времена русских людей объединяет несчастье», — подумал он и запомнил эту мысль.
Виктор Лунев не спал и эту ночь. Задремывал вполглаза, но снова вспыхивало пламя с жутким огненным шаром в нем, и он снова кидался тушить. Просыпался и вспоминал заново, как Бирюков нудил в темноте и плел им всем лапти, как замедленно вставал из-за стола Юрий Васильевич и как поспешно запирал сейф с докладной, и эти последние слова Гараховского. Куда только делась радость от готовности прийти к нему на помощь и Толика Тучнина, и Ситова, и даже буквоеда и умницы Пилипенко...
Наутро у него были черно-карие круги под глазами. Путаные ночные мысли, все увеличивающийся страх перед будущим днем привели мастера в отчаянное, решительно-деятельное состояние, с каким поднимался русский солдат с последней гранатой на танки.
Лунев быстро разбудил бригаду, накормил завтраком за пять минут и распорядился, куда кому ехать. Тучнин забрал полбригады в свой вездеход, и, проводив машину взглядом, Виктор приободрился: есть одно дело! Остальных рабочих он отправил за лесом к Ситову, бригадира — на склад партии за запчастями по накладной Сергеева.
Вскоре вернулся трактор с прицепом, загруженным вагонной рейкой и досками для обшивки буровой.
— Возвращайтесь, — сказал мастер Постнову. — Приберите там, снегом закидайте. Вышку перетащите на другой берег ручья. Обе смены пусть начинают. Собери и тех, кто в отгулы вчера, позавчера то есть ушли. Узлы надо все перебрать. Расставишь — поезжай к Веремееву за генератором, он вчера обещал.
— Ив Москву, в Кремль, — усмехнулся Постнов.
— А я — в Мирный.
— Обойдется, — улыбнулся Постнов. — Ты бы и вздремнул, а то жидкий блеск в глазах.
— На том свете вздремнем.
— На медведя ты сейчас похож.
— А с твоими нервами воспитательницей в детсаде работать.
Виктор обнаружил, что он уже в состоянии шутить. Так они дружески распрощались и разъехались. Решение Сергеева, успокаивающе загруженный прицеп подкрепили надежду бригады, и вместо прежней растерянности и подавленности, с какими они сюда приехали, ребята уезжали, лихо перешучиваясь, будто им только что премию выдали. «Запевай!» — скомандовал Лунев напоследок.
К обеду он был в Мирном.
* * *
По дороге на буровую Постнов и правда запел. Бессонная ночь после пожара, напряженное ожидание, решение Сергеева неожиданно настроили бригадира на лирический лад, и он запел старинную:
В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
«Джанетта» починяла такелаж.
