Глава третья
С МИРУ ПО НИТКЕ
Поселок неумолимо надвигался на них, и Заливако даже сбавил обороты, чтобы оттянуть неминуемую муку. Когда вдруг стихийно заговорили о восстановлении, так поверилось в него, так поверилось — будто уже половину сделали. А вот приближается грозная контора, и куда только испарилась приободрившая было надежда!
Вылезли, потоптались, поплясали, утрамбовывая и без того укатанный снег, словно озябли. Гуськом вошли в здание. В коридоре, перед обитой красным дерматином дверью начальника партии с табличкой «СЕРГЕЕВ Ю. В.», оробели. Одни засуетились, другие напряглись и скованно замерли.
«Эх, уходить надо было! — думал Владимир Орлов тоскливо. — Собирался же тогда, перед октябрьскими, на нефтеразработки... Теперь уйдешь, как же!»
«Вот здорово! Я попал в настоящую переделку, какие раз в сто лет бывают! Расскажи — не поверят!» — восторженно сияли глаза Чибиряева. У Алатарцева было уныло-кислое лицо, оно говорило: «Ну, сейчас нотаций на пятилетку вперед отпустят. Натощак, да не спамши — тошно слушать». «Второй срок дадут!» — отчаялся Мотовилов. А Заливако на всякий случай остался при тракторе.
— Держись, Виктор! — напутствовал Николай Орлов.
— Один пойду! — мастер рванул полушубок с плеча. Да так, что рукава затрещали по швам.
— Да не, ну как это... — воспротивился было Постнов, но Виктор твердо повторил: «Один!» — Тогда, Вить, стой на своем: на любые условия согласны, только помоги...
Остальные кивали, поддакивали — подписывались под словами бригадира.
Войти было куда страшнее, чем кинуться в огонь. Малиновая табличка па двери гипнотизировала, как маслобак.
Лунев рывком распахнул дверь настежь, широко шагнул. Начальник партии, завидев его, начал медленно-медленно вставать из-за стола. У него было такое лицо, словно мастер держал в руках автомат. Сергеев вставал, опускал руку с очками, ронял бумаги — все как в замедленной съемке, а смотрел на Виктора будто еще поверх очков, на шее у него собрались коричневого цвета складки, и тут мастер услышал свой голос, хриплый, горький, далекий:
— Юрий Васильевич,
у нас
сгорела
буровая.
Начальник партии стоял, мастер уже сидел и с удивлением обжегся о взявшуюся откуда-то сигарету, которой у него, кажется, не было. Снова взглянул на Сергеева и увидел, что тот спокойно сидит в своем кресле, вроде и не вставал ему навстречу. Сидит и хладнокровно, спокойно постукивает пальцами но стеклу на столе.
