Ну не может же он быть настолько подлым? Вернуться в академию после того, как я из неё сбежала? Серьезно?
— Академия Магических искусств, — радостно провозгласил мужчина, уткнувшись мне в шею холодным носом. Замёрз, бедняга. Жаль только, что в области носа, а не где-нибудь ещё… — Я припас для тебя подарок, непослушная моя Ивена. Никто, слышишь, никто в академии не узнает, что ты моя будущая жена. Все будут считать, что тебя просто вернули назад, оставив обучаться на ожесточенных условиях вроде ограничения движения и браслета-ограничителя.
И не успела я даже испугаться, как на мое правое запястье было помещено толстое изогнутое украшение, защелкнув которое, Вил вынудил меня громко охнуть. Ощущения, как будто поток воздуха стал меньше в три раза, и нет возможности дышать полной грудью.
Браслет — ограничитель. Вильгельм перекрыл мне доступ к магии! Ко всей моей магии!
— Ты, — выдохнула потрясенная я, глядя на массивное украшение широко распахнутыми от ужаса глазами.
Убью. Вот просто убью его. Во имя Тьмы, он это заслужил!
— Я, — согласился мужчина и, стиснув пальцами мой подбородок, рывком повернул мою голову и властно поцеловал.
Меня затошнило от отвращения.
— Это чтобы ты больше не сбегала, — добавил он с ухмылкой, отстранившись от меня и с жуткой насмешкой во взгляде глядя прямо мне в глаза, — Во время практикумов лорд-ректор будет лично присутствовать и контролировать твои экзамены. Ты слышишь? Естественно, в моём присутствии. Если бы ты, как глупая дура, не сбежала, то знала бы, что снять браслет-ограничитель может только тот, кто его и надел.
Наверно именно в тот момент я поняла, что академии не выжить. Я сама об этом позабочусь. Разворочу каждый камень, испорчу каждую деталь, я… Буду мстить. За два года издевательств, за полтора постоянного страха, за этот мраковый браслет, за каждое слово… План был невероятно прост:
1) Достать ректора.
2) По возможности разворотить как можно больше академической собственности.
3) С чистой совестью быть отчисленной.
4) Прятаться всю оставшуюся жизнь.
Мда, план не без изъянов, над последним пунктом следует хорошо поразмыслить.
— Мне не нравится выражение твоего лица, — хмуро заметил Вил, наклонившись и внимательно на меня глядя.
— Не смотри, — мрачно предложила я, отворачиваясь в сторону. Глаза неприятно защипало от несправедливости этого мира, и меньше всего мне хотелось, чтобы этот человек видел мои слёзы.
— Я буду смотреть на тебя тогда, когда захочу, и твое мнение мне знать совершенно необязательно, — зло рыкнул Вил, пуская коня в галоп, вынуждая меня тем самым вжаться в его грудь.
