— Издеваешься, да?
— Нет, что ж я по-твоему изверг что ли?
— По-моему да! — выкрикнула ему в лицо
— Не злись, я же тебе говорил, что ты только моя, а ты не слушала, — он говорил спокойным размеренным тоном, как с ребёнком, а затем провёл рукой по моим волосам.
Стало жутко, дыхание перехватило и сердце ухнуло вниз. С каждой фразой я всё больше убеждалась, что это совсем другой Вадим, не тот, которого я любила много лет назад, а самый настоящий псих. Только вот он им был или стал?
— Я хочу прогуляться сейчас, — собрав всю волю в кулак, так же спокойно ответила я. Насколько я правильно поняла текст психологической статьи, попавшейся однажды мне на глаза на просторах интернета, с людьми с психическими расстройствами нужно общаться как с детьми, не провоцируя, соглашаясь, не издавая громких звуков, источая полнейшее умиротворение.
— Вот и умница! Надевай пальто, пойдём.
Кровавое пятно заката смешалось за горизонтом с иссиня-чёрным небосводом. Холодный ветер обдал лицо, и я глубоко вдохнула свежий воздух, закрыв глаза. Больше двух недель без кислорода дали о себе знать незамедлительно, голова приятно закружилась, и я как будто снова ожила, почувствовав прилив сил. Вадим закурил.
— Мне нельзя дышать дымом. Вредно ребёнку, — констатировала зачем-то я, даже не надеясь, что это повлечёт какие-либо действия с его стороны.
— Иди пройдись по двору. Я покурю на крыльце и догоню тебя.
Два раза повторять мне не пришлось. Засунув руки в карманы пальто, я двинулась вдоль забора, жадно рассматривая окрестности. Полуразвалившийся дом с покосившейся крышей, служивший мне пристанищем в последние дни, одиноко стоял посреди степи, окружённый повалившимся забором и островками леса, виднеющимся вдали. Дороги нет совсем, только две длинные колеи на мокрой траве от колёс автомобиля могли указать путь к трассе и цивилизации.
Я вздохнула. И устала. И нет ни малейшего желания ни с кем разговаривать. «Об этом я подумаю завтра». Следующие два дня проходили по одному и тому же режимному сценарию. Только теперь добавились прогулки на свежем воздухе, которые явно шли мне на пользу, вызывая хотя бы небольшой аппетит.
Узкое окошко окрасилось в чёрный цвет, и я отложила очередную стекляшку в угол, а затем закуталась в тёплое одеяло. Я мечтала искупаться и переодеться, окончательно смирившись с мыслью о невозможности побега. Тем более живот опустился и стал побаливать ближе к вечеру.
Послышался рёв мотора. Машина подъехала не одна. Тишина.
