Из сообщения Титмара Мерзебургского, относящегося к 1018 г., можно заключить, что население Киева достаточно быстро перешло на сторону Ярослава, но после того, как он потерпел поражение на Буге от войск Болеслава Храброго, сохраняло верность недолго. Хронист пишет, что «хотя жители и защищали его (город. – Д. Б.), однако он быстро был сдан иноземному войску: оставленный своим обратившимся в бегство королем, [Киев] 14 августа принял Болеслава и своего долго отсутствовавшего сениора Святополка, благорасположение к которому, а также страх перед нашими обратили [к покорности] весь тот край. В соборе Святой Софии (sancte monasterio Sofhiae), который в предыдущем году по несчастному случаю сгорел, прибывших с почестями, с мощами святых и прочим всевозможным благолепием встретил архиепископ этого города», а вскоре «вышеупомянутый сениор с радостью [стал принимать] местных жителей, приходивших к нему с изъявлением покорности»>194. Таким образом, можно сделать вывод о том, что политические симпатии киевской городской общины были неустойчивыми, меняясь в зависимости от обстоятельств. Более последовательной была политическая позиция Новгорода, где Ярослава после переезда в Киев (по свидетельству приведенного в НІЛМ списка «А се князи Великого Новагорода»), сменил во главе местной администрации сын бывшего посадника Добрыни Константин («…Первыи князь по крещении Вышеславъ, сынъ Володимерь. По немь братъ его Ярославъ, и володяше землею, и идя Киеву, и посади в Новегороде Коснятина Добрыничя»)>195.
Назначение посадником Константина могло быть одним из условий политического компромисса, который, с одной стороны, позволял Ярославу в какой-то степени удовлетворить местное население, а с другой – сохранить контроль над городом в руках своего близкого родственника. Впрочем, несмотря на то что Константин Добрынич был двоюродным дядей Ярослава, он в большей степени зарекомендовал себя как выразитель интересов города. Это предположение подтверждает летописный рассказ о событиях 1018 г.: когда Ярослав после поражения на Буге бежал в Новгород, откуда хотел плыть дальше за море, «посадникъ Коснятинъ, сынъ Добрынь, с Новгородьци расекоша лодье Ярославле, рекуще: „хочемъ ся и еще бити съ Болеславомъи съ Святополкомь“». Здесь посадник выступает заодно с городской общиной, все представители которой финансируют новую военную кампанию князя («начаша скотъ събирати, от мужа по 4 куны, а от старостъ по 10 гривен, а от бояръ по 18 гривен; и приведоша варягы, [и] вдаша имъ скотъ, и совокупи Ярославъ воя многы»)
