— Хотим лезть в бутылку… Будем лезть в бутылку! — надрывался старикашка. — Мое зо-олото… Золотишечко… Золотушенько… Будем, желаем лезть в бутылку…
Афанди пожал плечами — и вдруг его осенило. Веселый мудрец вытащил из сумки пустую бутылку из-под Ташкентской минеральной, протянул ее экс-эмиру.
— Нате, ваша жадность. Воля экс-эмира для меня священна. Лезьте прошу вас.
И, как и полагается в восточной сказке, эмир полез в бутылку. С воплями: "Золото!.. Мое зо-о-олото!" — их бывшее влезли в бутылку, вместе с поношенными сафьяновыми сапожками, с кривой саблей…
Афанди проворно заткнул сосуд пробкой, залил сургучной печатью, облегченно вздохнул.
— Ну, кажется, угомонился!
Насретдин приложил ухо к бутылке. "З-з-оолото-о-оо… Зззззз", — зудела бутылка.
Вертолет сделал еще глубокий вираж. Теперь он несся над пенистыми водами Зарафшана.
Афанди открыл дверцу, размахнулся и швырнул бутылку в величественную, воспетую поэтами реку.
— Слава бывшему аллаху! Наконец-то я избавился от этого злобного покойничка.
Река подхватила бутылку, понесла…
Веселый мудрец внимательно проследил за бутылкой… Наконец, она исчезла в бурных волнах.
— О-амин! — произнес веселый мудрец и провел ладонями по знаменитой своей бороде.
— О-амин! — повторяю и я, записавший эту удивительную историю, приключившуюся недавно в Благородной Бухаре.
