В бухту Прозрачную мы приехали вместе со Скосыревым и Танюшиным. Там нас уже ожидала машина — юркий зеленый газик, возле которого стояли трое мужчин: один в пограничной форме и двое в штатском.
Еще в дороге Танюшин спросил меня, как идут дела. Я ответил, что пока ничего нового. Звонила Мария Андреевна, просила зайти.
— Зайдите сегодня же, — приказал Танюшин.
Я пообещал.
Когда мы подъехали к бухте, один из штатских подошел к Танюшину и доложил:
— Товарищ полковник, по вашему приказанию берег осмотрен, шлюпка найдена.
— Получается, ваше предположение подтвердилось.
— Да, но та ли это шлюпка? — спросил штатский. Как позже выяснилось, это был заместитель Танюшина — капитан Костин.
«Оказывается, Танюшин полковник», — подумал я. Это было неожиданно — он казался совсем молодым.
Пока Танюшин разговаривал с подчиненными, я рассматривал море, которое было спокойным и идеально гладким. Белесые облака, поправляя пенистые прически, игриво отражались в его полированной поверхности. Солнце немилосердно пекло, природа безмолвствовала. Я подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Вода была такой прозрачной, что сквозь ее толщу просматривалось дно, на котором темнели зеленые камни, желтели россыпи песка и качались густые заросли водорослей. Меж камней шныряли смутные тени — там шла своя, подводная жизнь. Я сел на зеленую, еще не высохшую траву и глубоко вздохнул. Хорошо!
Сбоку что-то зашуршало. Скосив глаза, я увидел маленькую ящерку с зеленой спинкой и хвостом, которая, припав к земле, с интересом наблюдала за мной блестящими глазками. Широко раскрыв рот, она тяжело дышала, раздувая, как меха, белое брюшко. Все ее пружинистое тело было настороженно, казалось, дыхни посильнее, и она вдруг исчезнет в расселине скалы. Так и вышло. Когда Скосырев позвал меня, ящерица, вильнув хвостом, пропала так же стремительно, как и появилась.
Мы вместе стали спускаться по тропе, оставив у машин только водителей.
Спускались долго: обрыв был крутой, а тропа — узкой и извилистой. Время от времени она совсем пропадала, и тогда приходилось пробираться наугад, цепляясь за острые выступы скал и ветки колючего кустарника. Зато по берегу идти стало легче, заросли кончились, а под ногами приятно захрустел крупный янтарный песок. Я нагнулся и поднял камень, лежащий метрах в трех от воды. Из-под него метнулись врассыпную мелкие крабы. Я поднял еще один и еще — крабы были везде.
