— Руководство экспедицией беру на себя, — сказал я Галке.
— Что ж, переживем как-нибудь, — ответила она обиженно и, не выдержав, рассмеялась. Потом закружилась по комнате, напевая: — Мы путешественники... Путешественники... Тра-ля-ля-ля-ля!
Я еле остановил ее:
— Подожди, я еще не все тебе сказал.
— Слушаю, мой адмирал!
— Только дай слово, что не обидишься.
Почувствовав, что я хочу сказать что-то важное, Галка притихла и обеспокоенно глянула на меня. Я, словно бросившись в омут, выпалил:
— Вообще не знаю, как признаются в любви, но я прошу тебя... чтобы мы... чтобы ты... вышла за меня... и мы были бы вместе вечно...
Галка молчала.
— Ты сердишься? — спросил я, злясь на себя.
— Нет, — тихо ответила Галка, — но у меня ведь масса недостатков. Даже серьезной быть не могу…
Я облегченно вздохнул.
— Это не страшно, у меня их еще больше. Будем перевоспитываться вместе.
Галка засмеялась:
— Хочу перевоспитываться!
— Ура! — с радостью воскликнул я. — Сейчас же бегу за шампанским.
Я летел, перепрыгивая через три ступеньки, в гастрономе встал в очередь, и время, как будто, остановилось. Наконец, я купил все что нужно и вернулся обратно.
Галка ждала меня, но за прошедшее время лицо ее почему-то стало грустным.
— Что с тобой?
— Ничего.
Я налил в бокалы шампанского.
— За наше счастье, родная!
— Да... — шепотом сказала Галка и заплакала.
Я тщетно допытывался, что с ней произошло. Галка упорно молчала, но я-то видел, что настроение ее изменилось, и даже потом, когда мы были на теплоходе, ей было не по себе.
Теплоход летел по зеркалу воды. За круглыми, как у легендарного Наутилуса, иллюминаторами открывались чудесные виды — один лучше другого.
Берег, поначалу плоский и пологий, постепенно уходил в море и заканчивался мысом, в верхней точке которого возвышался маяк. Казалось, он венчал собой границу двух стихий: моря и суши. Перед ним открывалась бесконечная, бескрайняя синева, позади — безграничная зеленая степь, плавно переходящая в гряды холмов, а затем в горы. Своими вершинами они вспарывали небо, а в море заходили отвесными скалами.
— Ты посмотри, какая красота! — тормошил я Галку, но она лишь вяло кивала головой.
Что же произошло? Этот вопрос не давал мне покоя. Может быть, она жалеет, что согласилась стать моей женой? Я напрямую спросил ее об этом, но она покачала головой:
— Что ты, Вадим. Конечно, нет.
Внезапно пошел дождь, и теплоход стал похож на гигантскую подводную лодку: вода была и сверху, и снизу, и сбоку. Потоки ливня окутали нас, четкие очертания горных вершин стерлись и растаяли в мокрой дали. Дождь хлестал минут пять, не больше, и вдруг перестал. Облака исчезли, словно испарились, воздух стал прозрачным, открылся горизонт — ровный и четкий, словно кто-то приложил линейку и прочертил тонкую, ровную линию. Вдали над горизонтом еще висела темная бесформенная туча, из которой стеной шла сизая полоса дождя, но сквозь свинцовую хмарь кое-где уже проступали яркие лучи солнца.
