Путёвые записки | страница 40



Пётр Ильич был вынужден оставить на ночёвку лошадь за зоной и вернулся в лагерь без неё. Бугор кричал как безумный. Казалось, что судьба Чайковского решена, но он его и пальцем не тронул : груз тянул под сотню тысяч и калечить невольного наркокурьера было бы глупо. «Потом прибью», - решил Семён Аркадьевич и отпустил конюха восвояси. Каптёр всё же не преминул вслед  проскрипеть: «О дочери не забывай, Ильич!»

Утром Пётр Ильич привёл Люси в лагерь и, не теряя времени, распряг её в «промзоне» прямо у швейного цеха. А через десять минут туда сбежалась вся «промка».

Люси танцевала!

Те очевидцы небывалого шоу, кому повезло всё увидеть с самого начала, позже рассказывали, перевирая конечно и фантазируя, как конюх то ли пытался связать лежащую на боку лошадь, то ли наоборот — развязать её. Но как бы то ни было, Люси вырвалась и помчалась по кругу, раз-другой споткнулась о камни и даже упала, но тут же вскочила и, будто затеяв игру в догонялки, принялась убегать от зовущего ее конюха; отбежит  недалеко, встанет в каком-то  беспокойном состоянии, копая дёрн копытами и кивая головой вверх-вниз, подпустит конюха почти вплотную, заржёт и рванёт от него в прыжке, снова ненадолго замрёт и тут же закружится, завертится вокруг  и ржёт, ржёт , выгибаясь дугой то в одну, то в другую сторону.

Вскоре Люси затрясло в судорогах. Её сжимало и растягивало словно гармонь. Она тянулась мордой под хвост, хрипела, трясла гривой и далеко вокруг разбрасывала густую жёлтую пену. Вдруг её передние ноги подломились, и она завалилась вперёд на грудь да так и замерла в неестественной  позе. Лошадь долго не двигалась, и несколько зеков подошли поближе. Один из них решился ткнуть в неё палкой.. Но едва он дотронулся, как Люси вздрогнула и, упав на бок, засучила ногами, словно пытаясь убежать от незримой опасности.

Распихав зрителей, к лошади подбежал Пётр Ильич, коротко взмахнул рукой и точным движением вогнал в шею Люси острую лясу косы. Выдернув стальное жало, он с открытым ртом смотрел на конвульсии лошади, на тугую, шаром взбухающую тёмную кровь, на ошалевших от зрелища людей, затем резко отбросил блестевшую брусничным соком сталь и поспешил скрыться в полуразрушенном здании бывшей кузни.

Зачарованные зеки сообразили не сразу. Бывалые рванули вслед за конюхом и всё же успели вытащить того из петли. Пётр Ильич, очухавшись и уже никого не стесняясь, в голос зарыдал.

Через две недели, когда отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и служба собственной безопасности ФСИН оставили лагерь в покое, захватив с собой и Петра Ильича, и Семёна Аркадьевича, а чуть позже и каптёра из «козлятника», к столовой подъехала ржавая «Газель». Из кузова водитель принялся разгружать поддоны со свежим хлебом.