Вообще-то я рассчитываю на продолжение словесной баталии, помогающей скоротать время и отчасти приглушить лёгкую неловкость. Но её ощущения, видимо, уже вышли за пределы простой неловкости: пальцы наконец выпускают сумку и судорожно обхватывают собственные плечи, и она отворачивается, скрывая выражение досады на лице и агрессивно вгрызается зубами в нижнюю губу.
— Да расслабься ты уже, Рязань! С тобой же сотрудник правоохранительных органов, — смешок у меня выходит больно уж издевательский, но с её стороны не следует никаких комментариев, только один очень красноречивый взгляд.
Ну да, в нашей стране полицию скоро будут бояться больше, чем преступников.
На дорогах свободно, но поездка всё равно кажется очень долгой в повисшем молчании, пропитанном невысказанными вопросами, сомнениями и страхами. Доля моих здесь тоже есть: столичная жизнь добавила в реальность чёрных красок, научив во всём искать подвох.
У чудика еле получается держать глаза открытыми, и раз через раз, когда я смотрю в её сторону, успеваю заметить медленно опускающиеся вниз ресницы, которыми потом она, напротив, начинает хлопать часто и быстро, отгоняя от себя сон.
И когда я принимаюсь парковаться во дворе, она тоже не сразу спохватывается. Сначала сонным взглядом оглядывается по сторонам, и только через пару секунд аж подпрыгивает на месте, сообразив, что происходит.
— Где мы?
— В Переделкино.
— А метро?
— Где-то там, — машу рукой в неопределённом направлении, сосредоточенно втискиваясь в узкое место, оставшееся в сплошь заставленном машинами дворе. — Пойдёшь за толпой людей и найдёшь.
— Не вижу здесь толпы людей, — замечает вскользь и тотчас выскакивает на улицу, как ужаленная.
Становится даже немного обидно: это, конечно, не элитный район где-нибудь в центре столицы, но и не пролесок, где удобно было бы прятать труп.
Я тяжело вздыхаю и собираюсь с силами, чтобы изложить суть своего предложения и заранее готовясь к жёсткому отпору. Глупая идея, на самом-то деле, но ничего лучше мне в голову не приходит, а чудо-юдо точно не случайно послано мне свыше.
Чёрт, Вселенная, я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь!
— Так, Рязань, давай начистоту: я устал, хочу есть и спать, мне завтра на работу. Сейчас у меня нет ни времени, ни сил, ни желания думать, куда бы тебя пристроить, поэтому ночуешь сегодня у меня, а потом уже… ну там что-нибудь придумаем.
— Я не пойду к вам домой! — решительно заявляет она и пятится, пока не упирается спиной в другую машину, и отскакивает испуганно в сторону от громкого звука включившийся сигнализации. — И спать я с вами не буду!
