Видимо, удивление в голосе мне скрыть всё же не удаётся, и она сразу скрещивает руки на груди и задирает нос повыше.
Нет, имя-то красивое. Просто ассоциации с ним забавные — и, судя по её резкой реакции, я совсем не первый, кому хочется на этот счёт пошутить.
— Да, из Рязани.
— И как там, в Рязани? — хмыкаю, с интересом изучая разворот с пропиской.
— А вы съездите и посмотрите! — огрызается она, но, стоит мне отложить документы в сторону и повернуться прямо к ней, как начинает нервно ёрзать на месте и обеими руками прижимает к себе тряпичную разноцветную сумку.
— Пили?
— Что?! — её глаза снова округляются до двух блюдец, и я нахожу чертовски забавным то, как быстро она начинает хлопать ресницами. Кажется, ощущаю даже пролетающий по салону лёгкий ветерок.
— Алкоголь употребляли?
— Нет! Я вообще не пью. Мне нельзя.
Мой взгляд рефлекторно упирается в район её живота, как назло прикрытого сумкой. Вот только этого мне ещё не хватало!
— Не в том смысле, — вспыхивает она, зачем-то отодвигаясь от меня подальше. — Я певица, а алкоголь вреден для голоса.
— Певица?
— Певица!
В моей голове сразу возникают образы Аллы Пугачёвой и Мадонны, но ни на одну из них вот это лупоглазое растрёпанное нечто не походит.
Певица, блин. Ну хорошо хоть не актриса — этих в Москве уже перебор.
— Ну спойте тогда что-нибудь.
— Вы издеваетесь?
— Нет, пытаюсь понять, точно ли вы трезвы. Тесты для продувки закончились, — пожимаю плечами, снимаю фуражку и кладу на торпеду, аккурат поверх её документов, что явно не остаётся незамеченным. — Наркотики употребляете?
— Нет! Говорю же вам, я ничего… ничего такого! — от злости и досады она начинает кусать губу, наверняка считая меня настоящим исчадием ада.
Я же поглядываю на часы, стараясь оттянуть последние одиннадцать минут до конца своего официального рабочего дня, чтобы потом с почти спокойной совестью выпустить эту рыбку на волю.
— Так что, не споёте?
— А вы меня отпустите?
— Сейчас только оформим протокол по случившемуся ДТП, — в подтверждение своих слов я достаю с заднего сиденья папку, где сверху лежат обычные клетчатые листы из тетради, на которых мы с Василичем последний раз играли в морской бой, чтобы скоротать время на посту. Переворачиваю верхний лист и старательно, почти каллиграфическим почерком вывожу сверху слово «Протокол».
Она хватает ртом воздух, — чёрт, это так забавно, что мне огромных усилий стоит не рассмеяться в голос, — но вместо жалобной просьбы ничего не заполнять чудик восклицает возмущённо:
