— Что такое? — заметил её движение стражник.
— Просто нам с Тэоланой родители всегда много рассказывали об этой прекраснейшей из прекрасных дам, и моя сестра всегда близко к сердцу принимает напоминание о её смерти.
Хоть это объяснение мужчина и принял, но остался очень подозрительным:
— Если вы с сестрой родились после смерти Мадам, то как ты можешь утверждать, что запомнила её намного прекраснее её образа на портрете?
Глядя на подругу, Элизабет поняла, что она бы с удовольствием удушила противного мужика с его занудными расспросами. Однако девушка взяла себя в руки, и с обезоруживающей улыбкой произнесла:
— Вы даже не представляете, как моя матушка любила Госпожу! Она так детально описывала нам её, что у меня сложилось мнение, что я знакома с ней лично!
— Понятно, девочка, — заулыбался колдун. — Но, видимо твоя матушка тоже отправилась к праотцам, иначе она бы сошла с ума от горя, видя какой путь избрали её дочери.
С этими словами он покосился на очень нескромные вырезы платьев, и из которых соблазнительно выглядывали девичьи груди.
— Мы не девицы легкого поведения! — попыталась оправдаться Тамрэта.
— Не хочешь ли ты сказать, девка, что вам просто не хватило материала на платья? — зло захихикал мужчина, глядя на глубокие декольте. — Но мне нет никакого дела до вашего морального облика. Чем вы распущеннее, тем лучше!
С этими словами он, хохоча, закрыл дверь, оставив девушек одних, и они еще долго могли слышать его смех, раскатывающийся по коридорам замка.
— Наконец-то мы одни! — с вздохом заметила Элизабет.
— И не говори. Я уже и не надеялась на то, что он уйдет. Очень противный тип.
— Боюсь, что теперь нам придется общаться только с такими, — от таких мыслей Элизабет еще раз вздохнула и устало села на длинную лавку, стоящую у стола.
— Ну и хоромы вам предоставили! — раздался голосок Лори, и мышка спрыгнула на пол, шустро обегая комнату.
Она не оставила не обнюханным ни один уголок этой огромной комнаты, рассматривая и замечая все.
Элизабет нехотя встала со скамьи, и девушки побрели вдоль кроватей, выбирая себе ложе. Однако, как оказалось, особого выбора уже не было. Все кровати кроме трех были заняты. Две из них — крайние у самого входа, с противоположных сторон от стола, а еще одна — у камина с правой стороны. Девушки устало опустились в кресла, уныло уткнувшись взглядом в черную пасть камина. Элизабет задумчиво подняла глаза на портрет:
— Так вот она какая — мать Джека…
— Безумно красивая женщина, — отметила Тамрэта.
