— Не ори, дуралей, — сурово произнес немец на хорошем русском языке. — Я тебя вывел из колдовского сна, поблагодари меня. Что это было? Кто зачаровал тебя?
Поняв, что бежать некуда, да и вроде убивать его никто не собирается, бывший пособник Шатуна выпалил все, что знал, перескакивая с одного на другое. Немец слушал и кивал головой. В таком пересказе в истории были существенные пробелы, но вопросов он не задавал. Кроме одного:
— Тут была ундина? Русалка по-вашему?
— Н-не знаю, ваше сиятельство. Я только песню помню… ну и песня, скажу я вам!
— Ты это уже говорил. Лучше ответь — есть у тебя хозяин?
— Хозяин? Нету, вольный я во всем человек!
— Тогда пойдешь ко мне в услужение. Ненадолго, потом отправишься на все четыре стороны — так у вас говорят? Не бойся, я тебя щедро награжу. Как тебя зовут?
— Сенька.
— Меня ты можешь называть господином бароном, — произнес Максимилиан, бывший заморский дракон, некогда коварно лишенный силы Варварой Измайловой.
— Слушаюсь, господин барон.
— Тогда пошли.
— А эти? — кивнул Сенька на своих все еще спящих товарищей.
— Потом расколдую. Если понадобятся. А нет, так пускай поспят еще несколько деньков или годков. Пойдем же, расскажешь мне по дороге еще что-нибудь интересное. А место здесь странное… Много силы. Опасной силы.
Федор и Лиза привыкали к дому в Тумарино, где Воронов решил осесть на какое-то время и попробовать пожить-таки барином — то есть заняться делами, самостоятельно вникая в управление всеми своими поместьями. Лиза читала одну за другой книги, собранные дедом Федора, считавшегося просвещенным человеком, и восполняла тем самым недостаток образования.
Все это, впрочем, не мешало супругам проводить столько времени вдвоем, сколько они желали, летать тайком от всех по ночам да принимать гостей — из Запределья, конечно же. И Алексей Никитич начал наконец-то заезжать. Но он был сдержан и серьезен. Изо всех сил пытался скрыть, что его сердце гложет тоска. Тоска по Кате…
Катенька приехала в Яблоньки на следующий день после того, как Измайлов узнал, что его дочь вышла замуж за Федора Воронова. Неожиданная гостья передала письмо от игуменьи Аркадии, а потом, чуть побледнев, начала решительно:
— Мне очень нужно поговорить с вами, Алексей Никитич. Я для того-то на самом деле и приехала. Простите, но я узнала вашу тайну…
Алексей до сих пор корил себя за то, как обошелся с Катей. Еще не придя в себя после вчерашних происшествий, он холодно пресек все ее попытки объясниться:
