— Согласен. Эта зала достаточно просторна. И я думаю, вы не станете требовать секундантов, Воронов. Я слышал, что вы довольно свободно трактуете дуэльный кодекс.
— Я или дерусь или нет, — отрезал Федор. — А все прочее наносное. Богатыри русские выходили на честный бой без расшаркиваний и секундантов.
— Вот и мы приступим, не теряя времени, — всерьез озлобился Сокольский.
Они скинули верхнюю одежду, обнажили шпаги.
Федор сразу понял, что зря он хорохорился. Телом своим он уже не мог управлять, как прежде, рука, на которой пылал осколок древнего как мир Алатырь-камня, плохо слушалась. Он перекинул шпагу в левую руку, уже уяснив, что Сокольский фехтует весьма недурно, и что надо пользоваться любой возможностью сбить его с толку. Не сейчас! Только не сейчас так вот глупо погибнуть из-за слабости, от удара шпаги, нанесенного рукой отнюдь не мастера… И мысли все исчезли. Осталось лишь сражение — жестокое, без изящества, без правил, без пощады. И все же… Когда, ловко отбив удар Миши, Федор, пользуясь тем, что противник раскрылся, сделал выпад — рука его дрогнула. Почему, он сам не мог понять. Меньше всего хотелось думать, что Сокольского он пожалел, мог бы сердце пронзить, а ранил в плечо. Но вдруг так оно и было? И он просто не захотел убивать… только сейчас Федор начинал задумываться о чужих жизнях на своей совести.
И все же Миша лежал без сознания, ранен он был опасно. Вот пусть теперь Зина им и занимается. Надо было уходить. И думать, что делать дальше, как снять с себя проклятый браслет… Но Федору почему-то казалось, что уйти ему не дадут. Так и получилось.
На этот раз дорогу преградил незнакомый человек с холодным, цепким взглядом темных глаз. Федор сразу почувствовал в нем что-то недоброе…
— Он мертв? — спросил мужчина, указывая на неподвижно лежащего Сокольского.
— Не думаю, — бросил Воронов. — А там как повезет… дайте мне пройти.
— Нет, — отвечал Салтыков. — Нам надо побеседовать, господин Черный Ворон.
— Я вас не знаю и никаких дел с вами не имею.
— Зато я знаю вас, хотя и по чужим рассказам, и имею к вам дело… Федор Иванович. Я граф Эмиль Салтыков, наставник великого князя Александра Константиновича.
— Ах вот оно что.
— Да, и я намерен получить от вас некоторые объяснения.
— Зато я не намерен их вам давать.
— Вы понимаете, сударь, о чем я хочу с вами поговорить?
— Вполне, и потому сам говорить с вами не хочу.
— Поверьте, прояснить все сейчас — в интересах вашей супруги.
Воронов вновь вынул из ножен шпагу, уже отертую им от крови Сокольского.
