— Ты у меня еще и наездница прекрасная. Всем хороша!
— Мы друг друга стоим, — хитро прищурилась Лиза. — Как-нибудь поскачем наперегонки?
— Как-нибудь — непременно. И, может быть, очень даже скоро.
Федор галантно помог жене подняться с бревна, она взяла свою шляпку… Все было чудесно, но душу Воронова царапала заноза — мрачное предсказание кота Баюна. Впрочем, оно было непонятным, а потому не хотелось невесть чем портить себе настроение. Да и Лизе рассказывать об этом вовсе не обязательно…
До места свидания, назначенного великим князем, домчались быстро. Вот уже и пруд, в него глядится покосившаяся избушка, будто сползшая к самому берегу подальше от других домов, таких же старых раскоряк. Грустную картину опустевшей деревеньки пытаются заслонить стволами березы, сосны и осины. Разросшийся малинник жмется к ветхим стенам, шустрые птицы щебечут и чирикают — что им до темных развалин, до полуразрушенной церкви? Во всем, что есть здесь живого, чувствуется радость и предвкушение полного, пышного расцвета весны перед летней порой.
В пруду отражается небо, сосны и… белая птица. Изящный лебедь медленно плывет по воде. Он один, нет рядом белоснежной подруги, нет и других лебедей. И почему-то пронзительно-печальной представляется эта грациозная фигурка на зеркале воды.
Лиза, чуть опередив Федора, спешилась, подошла к берегу, всматриваясь в лебедя. Она уже тоже научилась и в других чувствовать волшебство, все сильнее проникавшее в ее кровь… И ничуть не удивилась, когда птица перелетела на берег — и предстал перед Вороновыми сам великий князь Александр Константинович.
Он был не в мундире, а в скромном светлом сюртуке, совсем не похожий на свои парадные портреты, совсем не такой, каким запомнила его Лиза с того самого бала… и в даже в их последнюю встречу в церкви он был иным. Он был тогда нервным и страстным. А сейчас — побледневший, как-то истончившийся, с болезненным блеском в карих глазах… одинокий лебедь.
— Вы все-таки пришли, — сказал Александр, приближаясь к Лизе. В его дрогнувшем голосе послышалось глубокое чувство. Она тоже сделала шаг ему навстречу.
— Я пришла, чтобы попросить у вас прощения.
Ее щеки залил румянец, ей было неловко и сложно начать разговор, и все-таки Лиза старалась смотреть на Александра, не опуская глаз.
Федор, стоя чуть поодаль, наблюдал за этой сценой.
— Просить прощения? У меня? Вы? — великий князь был непритворно удивлен.
Отступать было некуда.
— Я причинила вам зло, сама того не желая, — взяв себя в руки, Лиза заговорила вполне уверенно. — В перстне, что я надела на бал, — приворотные чары… они, увы, подействовали. Простите меня, Александр Константинович. Ведь вы меня на самом деле не любите — это всего лишь колдовство, приворот, хотя и невольный.
