— А вот и врешь! — раздался звонкий голосок, и из потока солнечного света появились Федор и Забава.
— Правнук мой… вижу, что с победой, — серебряные глаза Дивии заблестели ярче, она образовалась встрече. — Подойди ко мне, мальчик, обниму тебя. Садись с нами, поговорим.
После приветствий Федор сел возле жены, Забава, веселая и довольная, плюхнулась рядом.
— Что ты про меня, Ворон Воронович, небылицы плетешь! — напала она на царевича. Но хотя Соловушка и сердилась, от звуков ее дивного голоса среди ландышей мгновенно расцвели два невиданных цветка — алый и сиреневый. — Добрыня на меня уже медовыми глазами поглядывал, да на его беду приехал в Суздаль венецианец, торговый человек. Звали его Антонио Риччи, а потом из-за меня прозвали Соловьем. Ведь я влюбилась с первого взгляда и замуж за него пошла, уехала с ним в края заморские. Ах, хороша Венеция! И как же любила я моего Антошу… Мне Добрыня к тому времени уже прискучил.
— Будто? — поддразнивал Ворон. — Да он с самого начала с Настасьи Микулишны глаз не сводил.
— Что ж не женился? Дождался, пока ее Алеша Попович едва не увел…
— Так не увел же. А Добрыня, небось, весь в заботах был, в делах ратных, не до женитьбы.
— Это потом дела ратные пошли, забыл ты, что ли? Когда Волх Всеславич татар навел на своего брата Владимира. А до того Добрыня толмачом у князя служил, двенадцать языков знал, и между прочим, птичьему языку я его научила.
— Пусть будет так, — сдался наконец царевич. — Мы к тебе за живой водой пришли. Просто так отдашь или станешь загадки загадывать?
— Да какие уж тут загадки. Меня б без вас сестрица невесть сколько в плену продержала! Низкий поклон тебе, Федор Иванович. А живая вода… Пойдем…
Забава поднялась, ловко перепрыгнула через выступающие из-под земли корни Чудо-древа и побежала к большому, белым светом сияющему овальному камню. Федор, прихватив Лизу, пошел за ней следом. Он удивлялся всему, что видел вокруг. Бывал он в Лунном царстве своей прабабки, там познакомился и с Хорсом, навещавшим сестру, но никогда никто не приводил его сюда, в само Сердце Запределья.
— А вот и Алатырь, — тихо сказал он Лизе.
На гладком светлом камне пылали таинственные письмена, бил из-под него родник — здесь рождалась Синь-река.
Соловушка сорвала росший тут же белый цветок, дунула — венчик превратился в прозрачный сосуд. Забава набрала в сосуд воды, что-то прошептала — вода из синей стала кристально-чистой, искристой.
— Вот, примите живую воду на здоровье.
