Лиза вышла на крыльцо. Вечерело. Солнце идет к закату, скоро красным яблоком обернется… Неужели еще вчера она у себя в саду разговаривала с Таей, прикидывала, когда приедет отец? Вчера? Нет, не верится.
Теперь перед ней был другой сад, спускавшийся за оградой к подножью холма. Груши, сливы, черешни… и любимые ее яблони, конечно. Скоро деревья зацветут, оденутся в невесомую розовато-белую кисею… Конечно, она полюбит и этот сад. Разве можно не любить деревья?
Проходящий мимо крыльца слуга поклонился новой хозяйке.
— А где барин? — спросила Лиза.
— Он за калиткой, от крыльца по дорожке вот и направо… проводить вас, барыня?
— Нет, я сама…
Указанная тропинка тянулась между ясеней и заглядывающих в окна лип. Лиза вышла по ней к узорчатой деревянной калитке, почти бесшумно ее отворила… Воронов действительно был здесь, скрестив руки на груди, он задумчиво смотрел на реку. Хотя калитка скрипнула совсем тихо, он все равно обернулся. Впервые Лиза видела Федора не в черном, сейчас он был в домашнем светло-сером сюртуке, волосы в живописном беспорядке падали на лоб и шею, и походил ее муж в эту минуту на романтического поэта, сочиняющего элегию на закате. Лиза подошла к нему, встала рядом, и Федор обвил рукой ее плечи.
— Посмотри, как красиво…
Серебрянка в закатном свете, расплескивающая в волнах яркие небесные краски, и правда выглядела волшебно.
— Жаль, что еще слишком свежо, там на берегу есть прекрасное место под ивой… Когда потеплеет…
Федор отвел взгляд от реки и посмотрел на Лизу.
— Ты ведь останешься? Здесь, со мной?
— Для чего же я выходила за тебя замуж? — удивилась она. — И здесь, и где угодно.
— Этот дом и для меня не сказать что родной. Я в Москве родился, там и вырос… Сюда наезжали так, по случаю, да и тогда я больше времени проводил в охотничьем домике. Мне и самому привыкать придется.
Лиза прижалась щекой к его плечу. Стоять бы вот так хоть век да смотреть на реку…
— Кстати, я человека отправил в Яблоньки за твоими вещами. Скоро должен воротиться.
— Спасибо, Федя…
Они оба, не сговариваясь, избегали сейчас говорить о чем-то важном и волнующим. Хотелось просто отдохнуть душой…
— Ну что, — сказал наконец Федор, — пойдем в дом? Выпьем по чашке чая…
Чай пили в маленькой синей гостиной, в этот час раззолоченной закатным солнцем. В этом доме, похоже, давно ничего не менялось, модные течения нынешнего века обошли его стороной. Большая печь с изразцами согревала комнату, было тихо, лишь доносилась откуда-то простая песня — девичий голос выводил что-то спокойное, текучее как Серебрянка… Лиза расспрашивала Федора о его жизни, о родных.
