— Расскажешь, что задумала? Нечасто увидишь, как дочь Малахитницы на чудо-горе ворожит… или тут не обошлось без ведуньи, с которой я тебя познакомил?
— Не ворожба здесь… другое. Ох, не терзай, Ворон Воронович, оборачивайся давай поскорее. И так уж я извелась — выйдет ли по моему?
— Хорошо, Варенька. Я вон за тем кустиком схоронюсь, в такую-то темень птицу-ворона никак не разглядеть.
И красавец сделал как говорил.
Прошло еще немного времени. Повеяло стылым, не осенним холодом, и приблизилась как будто бы темная туча. Огромное кожистое крыло коснулось замерзшей щеки Варвары, и на холме приземлился дракон, сверкнув во мраке зелеными глазищами. У него было узкое тело, блестящее черной чешуей, и наросты на голове наподобие рогов.
— Наконец-то, Максимушка, — тихо сказала Варя.
В человеческом обличье дракон оказался рослым, щегольски одетым молодцем, да еще и франтом — соболья шапка, плащ оторочен мехом, под плащом — камзол в бриллиантах.
— Заждалась меня, моя красавица?
Голос у него был звучный, говорил он по-русски легко и правильно, но с акцентом.
— Я, Максим, терпеливая. Рада, что прилетел.
Максимилиан обнял женщину за плечи, привлек к себе.
— А вроде бы и не рада… Неужели так сильно боишься?
— Не боюсь, — ответила Варвара, не опуская глаз. — Дай мне свой дар, и пусть все будет, как сговаривались.
Барон провел кончиком пальца по изгибу черной брови, слегка тронул чуть припухлые губы…
— Смелая ты. Дерзкая, отчаянная… за то и полюбил.
— Чего же ты ждешь?
— Думаю… Признаться, опасаюсь немного волшебных ваших холмов. Странная, незнакомая мне магия… но для ритуала необходимо сакральное место, иначе доподлинно не сработает. И если уж решились…
Из-под полы своего роскошного плаща Максимилиан достал небольшую бутылочку и золоченый, украшенный рубинами, бокал. Варя с интересом за ним наблюдала.
— А скажи мне, друг сердечный, обмана не будет?
— Какой же тут может быть обман… Я люблю тебя, Варя.
— И будет все так, как ты говорил? Муженька моего изведешь и женишься на мне?
— Непременно женюсь, почему ты вдруг засомневалась? Увезу тебя в свой родовой замок…
— Да я… так. Не бери в голову, Максим. Давай уж начнем.
Тот кивнул, сосредоточился. Прозвучали странные слова на непонятном языке, жестком, неприятном на слух.
— Пей, — сказал барон наконец, наливая из бутылочки в бокал чуть светящуюся темную жидкость и подавая Варваре Дмитриевне. — Пей, моя нареченная, прими в себя мою суть, будь мне верной подругой, будь моей избранницей.
