— Нет, — Воронов перехватил ее маленькую руку, уже готовую опуститься на его лицо в пощечине. — Я не герой. Именно поэтому вы здесь. Надо понять, что делать дальше. Я могу не так уж и много. Могу разговоры подслушать — не мудрено, в вашем яблочном саду я днюю и ночую, думал, скоро совсем в человека превращаться разучусь. То, что Шатун — помните, говорил вам про него? — с вашей горничной Таисьей замышлял против вас, в том ничего удивительного нет…
— С Таисьей? Теперь еще и Таю приплели!
— Тая предала вас, Лиза. Я не очень много услышал, но думаю, что Шатун мог ей угрожать, потому что он знает ее тайну.
— Да какие у нее… — Лиза осеклась на полуслове.
— Сами же видели, наверное, — сочувственно проговорил Федор, — непростая ваша Таисья. Перстень надеть не она вас подговорила? Хотя какая ей в том выгода…
— Нет, не она. Я знала, что перстень непростой, — Лиза подняла голову и посмотрела на Федора снизу вверх. Прямо в глаза. — Но знала только это. Он мне от бабушки достался в наследство — так почему было на бал не надеть? Про чары я не догадывалась.
— Но как же так? Неужели отец вам ничего не рассказывал? Еще и позволил надеть…
— Да ничего он не позволял, я сама… — проговорила Лиза с досадой. — Но а что он должен был мне рассказать? Вы-то хоть не темните, говорите как есть. Если хотите, чтобы я и дальше вас слушала.
— Так ведь деда вашего батюшки, уральского помещика, этим же перстнем и приворожили… Мне рассказывал Ворон Воронович, слыхали о таком? Он везде бывает, во всех концах света, и все знает. Чудо как хорош был собой ваш прадед, девушки по нему сохли. И нашлась одна, которая и женила его на себе, и двух дочек родила потом… Никто бы ее в жены не взял по доброй воле, даже и без венчания бы не сошелся, хотя и раскрасавица — потому что боятся, до сих пор боятся, как огня. Это прабабушка ваша.
— Да кто ж она такая-то?
— Так и не догадываетесь?
— Нет.
— Малахитница.
— Медной горы хозяйка… — потрясенно ахнула Лиза.
— Она самая. Когда прадед ваш умер, она сгинула. Так обычно и водится у тех, кто на два мира живет. Девочек растила бабушка, но осталось от Малахитницы наследство, и перстень она велела передать той, что раньше сестры замуж выйдет. Видать, чтобы мужа в узде чарами держала… Старшая-то сестра в монастырь ушла…
— Правда… — сказала Лиза. — Да… Я знаю, я чувствую, что все это правда! И зачем только я его надела!
Федор взял ее руку и мягко сжал в своей.
— Простите меня, — сказал он.
