А монах Кирилл († l891), взявший на себя подвиг юродства, всё земное считал сором. «Деньги, приходившие ему от брата, бросал куда попало, и они валялись где-либо на полу или на окне, пока кто-либо из больничных не прибирал их для его же необходимости или не отдавал на общую потребность монастыря» (404).
Нестяжательный иеромонах Порфирий († 1868) принимал жертвуемое «только на чай и сахар» для угощения приходящих к нему. «Всё присылаемое отдавал бедным» хотя «сам терпел великую нужду» (303).
Благоговейнейший инок Досифей († l874) носил ветхую одежду и до тех пор, пока она не рассыпалась. Смущавшимся этим он говорил: «Голый родился, голый и умру». В Патерике к сему добавлено: «Так и случилось, он умер богатым полным нестяжанием» (319).
Патерик заглядывает и в кельи нестяжателей и видит здесь много поучительного. «Заглянем в келью старца (иеромонаха Макария, † 1864. — К. С.), — приглашает читателя Патерик. — Она состояла из одной комнаты. Стёкла в ней были заклеены бумагой, чтобы не развлекаться взором... В келлии была одна икона Страстной Божией Матери, Распятие, несколько книг, стол, стул, простая деревянная скамейка, на ней лежал старый зипун, а на столе одно яблоко. Никаких украшений келлии старец не терпел» (247). А ведь он мог стать богатейшим человеком. Приходившие к нему за добрым советом состоятельные люди готовы были сделать ему многое, но старец всё отклонял. Если же что принимал, то тут же передавал на нужды обители или раздавал паломникам. О его полной нестяжательности свидетельствует и то, что после его кончины нашли единственную двадцатикопеечную монету, да и та была положена в книгу как закладка и забыта (247).
Об обстановке в келье схимонаха Луки († l898) сказано, что она была «довольно убогая. Из одежды ничего лишнего» (508).
Смиренный схимонах Архипп «и келлию имел смиренную». Забота старца была не о внешней красоте, а о внутренней — о состоянии души (444).
В Патерике подчеркивается чуждость нестяжателей «вещизму». Поэтому-то нередко встречаются такие свидетельства: в келье не было «никакой мебели» (277), никакой лишней одежды или вещей (270), «ничего лишнего» (421, 537...). Всё имущество монаха Димитрия († l891) состояло из одной святой иконы, стола, стула, табуретки и кровати. Из одежды: одна ряска, один подрясник и одна пара белья (402). Подобное «богатство» было и у схимонаха Марка († l899) (408), да и у многих других (см., напр., 279). Как правило, всё украшение кельи состояло в следующем: «В святом углу стояла святая икона, ниже к стенке была прикреплена досточка — простой неотёсанный отрезок шелёвки, на ней лежали книги: Евангелие, Апостольские послания, Псалтирь, сочинения святителя Димитрия Ростовского и другие» (277). Даже святые иконы ставились «без всяких украшений» (421). Всё отношение глинских подвижников к земному, мирскому выразилось в образе старца Мартирия († l865). Переселившись в новую келью он радовался не тому, что получил новую келью, а тому, что она была ближе к монастырскому собору. «О! — восклицал он. — Я теперь богат, слава Господу! Даже в келлии слышу святое богослужение» (279).
