— Какого хера, я тебя спрашиваю?
— Ты… ты о чём?
— Я пришёл с работы, провёл важное совещание, и что увидел?
— Что?
Отползла назад, подтягивая колени к груди.
Если этот жирный боров решит всё-таки меня ударить, то я смогу защитить почти всё, кроме головы. Мужчина скривился и тут же взревел как голодный зверь, разводя огромные лапищи в разные стороны:
— Ты — моя невеста, разве нет?
— Да…
— Сука, тогда почему ты не в моей постели?
Носком ботинка он с ненавистью отшвырнул крошечную думку, свалившуюся с кровати. Навис надо мной словно огромная пуленепробиваемая скала.
— Я думала…
— Что?
— Тебе нужно будет отдохнуть…
— Думала?
Расхохотался, упирая руки в бока. Чуть прищурился, направляя на меня затуманенный алкоголем и ненавистью взор.
— Тебе не нужно думать! Это — прерогатива мужчин, но никак не таких малышек, как ты!
Осознание собственной никчёмности подступило к горлу. Проникло под кожу, скручиваясь в животе мерзким скользким узлом.
— Ты — никчёмная потаскуха, непонятно каким обманом сумевшая подобраться ко мне так близко! Абсолютно ни на что ни годная!
Рывком он поднял меня на ноги, заставив посмотреть на себя. Обжигающий ток прожёг меня насквозь, выстрелив прямо в сердце. Заставил содрогнуться от физической боли.
Ободрал кожу.
— Скажи, Лада, ты верна мне? Что тебя удерживает рядом со мной?
— Я… я люблю тебя…
Кирилл
— Я… я люблю тебя…
Срывается с её губ, и я едва не теряю самообладание, наблюдая эту картину издалека. Стою в коридоре, в полумраке, и ощущаю, как моё сердце готово выпрыгнуть из груди, совершив перед этим харакири.
Чёрт, эта малышка только что нанесла мне самый опасный удар.
Заставила умереть, не сделав практически ничего. Просто расписалась в моей собственной никчёмности. Доказала ещё раз, что её сердце по какой-то неведомой причине принадлежит Эдуарду Олеговичу.
Тому жирному борову, который это совершенно не заслужил.
Смотрю, как его потное лицо расплывается в счастливой улыбке. Вижу, как он вытаскивает из кармана плоскую бархатную коробочку, протягивая озадаченной Ладе.
Блядь, эта малышка не играла. Она не знала, что это — очередная проверка на вшивость, которую она с блеском прошла и теперь заслужила очередной приз. Она не лгала…
Любит…
Любит этого урода с мясистыми губами и болотоподобными глазами, от взора которого по телу бегут противные бугристые мурашки. Липкие, до отвращения неприятные, как и он сам.
Как она может его любить?
Он её ни в грош не ставит, сомневается, нанял меня для обольщения. Разве это — любовь?
