Мирослав сам себе налил еще один бокал, хватило лишь на половину — бутылка закончилась. Мужчина в два глотка осушил жидкость, он надеялся, что, смочив горло, сможет начать говорить.
— Рысь, это же… это шесть лет назад? Черт. Так это был ты, не Эдик?
— Да. — Ярослав обернулся и грубо проговорил: — Да, это я забил их троих насмерть. И единственное, о чем жалею по сей день, что все это было на виду у Славки. Твою ж… — На его глазах появилась влага, и он прижал ладонь ко рту, словно пытаясь заткнуть сам себя. — Я места живого от них не оставил…. Слава плакала, звала меня, пыталась остановить… Это… — Мужчина закусил ребро ладони. — Я просто не мог остановиться. Мы все были тогда в их крови и… — Яр замолчал, вернулся к столу, открыл новую бутылку и налил выпивку в очередной раз. — Мне тогда помог Славян. Я был просто в неадекватном состоянии, еще и по дороге домой с управлением не справился, машина на встречку выехала.
— И Мирослава с тех пор не ездит на передних сиденьях, — Соколовский не узнавал собственный голос, до того он был тихим, уставшим и потерянным.
— Она в больнице с нервным истощением неделю лежала, потом по психологам ходила, но толку, как понимаешь, до сих пор ноль.
— А что родители? — Мирослав чувствовал, как его потряхивает, как горят ладони в желании придушить мертвых ублюдков, в желании обнять нежную и мягкую Ласку и зарыться пальцами в ее белоснежные волосы, чтобы гладить и гладить девушку по голове. Бесконечно долго, тогда ему, возможно, полегчает. Лишь самую малость.
— Мы им не сказали, — тяжело вздохнул Ярослав и грузно опустился на офисный диван.
— А как ты тогда отмазался от всего этого? Славян — он же… Он мелкая сошка. — Мир пытался сложить полученную информацию в пазл, но как же трудно было взять себя в руки, отключить эмоции, которые его просто убивали.
Ярослав недобро усмехнулся и с вызовом посмотрел на Соколовского.
— Я очень легко отделался — и можно сказать, благодаря тебе. Помнишь тот наш бой?
— Самый последний, когда ты все-таки проиграл? — Соколовский все понял до того, как Огнев произнес это вслух. Пожалуй, тогда, много лет назад, он разнес бы полкабинета, узнав это, уподобляясь Ярославу, но сейчас его это почти не волновало, тогда как проблема Ласки просто сводила с ума.
— На меня вышел твой отец, пообещал все решить, если я тебе проиграю. И все решил.
Соколовский кивнул на бутылку:
— Наливай еще.
Мужчина не хотел слышать о человеке, который и отцом-то ему не был. Он пил бокал за бокалом и понимал, что поступил бы так же, как и Яр, потому что до рези в глазах жалел, что эти недоумки уже мертвы.
