- Ну, браток, будешь сегодня ответ держать перед батькой!
У Горика даже в животе похолодело. Неужели Валерка, гад, протрепался? Мама три дня назад уехала в командировку в совхоз, отец был на работе, бабушка тоже. Засунув пальцы под ремень своего широкого блестящего пояса, дядя Миша расхаживал по комнате и загадочно посматривал на Горика, ничего не говоря. Он ждал, что Горик сам все выложит. Но Горик молчал. Он помнил, как однажды учил Леня: ни в чем не признаваться и все отрицать.
- Вот что, Игорь Николаевич,- сказал дядя Миша,- все твои злоумышления стали нам известны. Отец уже звонил мамаше этого вашего героя - как его? который все закаляется, ходит с голыми коленками до декабря месяца, чтоб схватить костный туберкулез.
- Лене? - ужасаясь, вскрикнул Горик.
- Может быть. Он какой-то больной. Отец говорит, что у него припадки. Как же можно ходить с припадочным в пещеры? А тем более пускать его туда одного? Ну? Ты же взрослый мужик должен соображать. Я всегда считал, Игорь Николаевич, что ты мужик с головой, не то что мой обормот...
- Уж, во всяком случае, я не предатель! - пробормотал Горик дрожащим голосом.
- Хочешь сказать, что Валерий тебя предал? Верно, но ты предал своего Леню, разболтал Валерке. Так что хороши оба. Но дело-то вот в чем: мать этого Лени... Кто она такая?
- Обыкновенная женщина. В типографии работает.
- А отец?
- Отец с ними не живет. Он военный. Комбриг, по-моему. Он на Кавказе где-то.
- Комбриг? Как фамилия?
- Крастынь.
- Одного Крастыня я знал по Дальнему Востоку. Ну, неважно. Мать, странная особа, стала смеяться в телефон, просто заливалась хохотом - отец рассказывал - и сказала, что ее Ленька все брешет, не верьте ему, он вообще, говорит, фантазер, мечтатель, и пороть его некому. Ни в какие пещеры он не лазил и не полезет, а руку поранил - в кино хотел попасть без билета, перелезал через стену у вас тут, на заднем дворе, и рухнулся. Отца, милый друг, возмутило то, что ты от всех втайне, молчком-молчком, собирался ехать куда-то на электричке.
Горик слушал остолбенело, потом пошел тихо в детскую, бросил на пол портфель и лег на свою кровать.
Вскоре пришла с работы бабушка, явился Сережка, пришла Женька с пластики, приехала мама, продрогшая, усталая, в заиндевелом брезентовом плаще поверх полушубка, с рюкзаком, где обязательно бывали какие-нибудь подарки - на сей раз деревянные игрушки, купленные в одном забытом богом городке на базаре, и, как всегда после таких отлучек из дома, мама была очень веселая.
