— Открой рот, дрянь, прими своего хозяина, — страха нет. Лишь отвращение к запаху, который распространяется вокруг меня. И уже знаю, что сделаю, если не смогу отбиться. Возможно, я даже умру, но и у него не будет шанса заиметь новых детей.
Именно в этот момент подсобка озаряется светом, а в проеме возникает высокая фигура владельца «Глума». Щеки тут же начинают гореть огнем, потому что на его лице все написано. Отвращение. Но буквально пронизывает меня, делаю почти беспомощной.
— Вон отсюда. Оба. Пока я охрану не позвал.
Ильдар, застегивая ширинку, сбегает, а я остаюсь под обстрелом острого осуждения. Может быть, стоило закричать? А сейчас стоит сказать правду.
— Я бы никогда… Он сам.
— Расскажешь это другому работодателю. Как фамилия?
Сглатываю слезы, думаю о последнем шансе соврать. Хозяин точно не знает всех поименно. Но уже поздно. Забегает Ольга.
— Ева!? Вот же дрянь! Простите, Марк Сергеевич. Она больше не появится здесь. Чего ты стоишь!? Выметайся. И Айдарову своему скажи, что его мясо нам больше не нужно.
— Марк Сергеевич, можно я поговорю с Дарьей Александровной? — я не могу потерять эту работу. Не могу.
— К Даше вообще не подходи, — рычит Марк Сергеевич. — Пошла вон.
И я, прикрывая порванную юбку, иду забирать вещи, краем глаза замечая Харитона. Он все видел. Он тоже думает, что я зашла в подсобку добровольно? Впрочем, надо было закричать. Теперь его мнение меня интересует меньше всего.
Я не люблю плакать, но сейчас слезные протоки словно прорвало. Я собрала свои вещи и почти выбежала на улицу. Поплелась к метро, часто оборачиваясь. Надеюсь, Ильдар уехал и не примется заканчивать начатое.
Я уже перехожу дорогу на светофоре, как ее мне перегораживает черная иномарка. В ее сторону сразу несутся проклятия прохожих, а я смотрю в открывшуюся дверь. Харитон сидит на заднем сидении и смотрит на меня.
И понять его взгляд сейчас невозможно. Он просто обволакивает, не давая мне отвернуться.
Иногда. Иногда я хотела, чтобы наши пути пересеклись. Чтобы он увидел меня, красивую, успешную, влюбился и понял, каким ублюдком был. Но меньше всего я хотела, чтобы он смотрел на порванную юбку, колготки, на зареванное лицо. Чтобы видел меня униженной. Снова.
— Вакансия повара еще свободна. Если, конечно, ты не решила освоить другую профессию.
— Вы так и будете здесь стоять? — заорала мне в ухо какая-то старушка. Это дало мне шанс отвернуться. Он считает меня проституткой. Просто отлично. Как после этого вообще можно сесть в его машину? Войти в его дом. Оставаться с ним наедине.
