— Положите его туда. — Андрей кивнул в сторону белых шезлонгов, выстроившихся аккуратным рядком вдоль кромки бассейна. — Пусть поспит на воздухе.
Борис и Герман сгрузили Толика на первое по счету спальное место и с вздохами облегчения присели на пластиковые кресла, расставленные вокруг миниатюрного столика. В слабых отблесках далекого фонаря они выглядели группой революционеров, затевающих политический заговор против государя императора.
— Забавная история с этим Граалем… — открыл прения Андрей.
— Угу. Обхохочешься, — меланхолично согласился Герман. — Мы все это придумали, Грааль тоже наш, и мы — не в теме!
— Ты бы плотнее поработал с Полиной, — мягко посоветовал друг. — Она знает больше, чем говорит.
Герману не понравились чужие указания и навязанная роль.
— Слышишь, умный, поработаю, не сомневайся. А ты вместо того, чтобы морочится с Никой, занялся бы Янкой. Невооруженным глазом видно, что она к тебе неровно дышит. Извини, Галл.
Последний хмыкнул, достал из кармана телефон, поводил пальцем по экрану, включил фонарик и в сердцах швырнул мобильник на стол.
— Молчать и думать — нетипично для Войтовской, — раздраженно заявил он. — В ее стиле — вывалить правду, и лишь после задуматься над тем, а надо ли было.
— Люди меняются, — заметил Герман.
— Не в этом случае. Темперамент остался прежним. Здесь эмоции обязательно заглушат разум. Вывести ее из себя или хорошенько напугать, и, поверь, расскажет как миленькая.
Герман откинулся в кресле. Устало прищурившись, он смотрел на далекие звезды, сияющие холодными голубыми огнями, и в затяжку курил. Спустя пять минут блаженной тишины начал разговор, из-за которого они собрались здесь вчетвером. Нет, втроем. Герман оглянулся на неподвижное тело, калачиком свернувшееся на шезлонге. Четвертый — им не помощник.
— Я думал, это все игра: сражения на мечах, торжественные обряды, рыцарские клятвы. Просто игра. — он всмотрелся в темные лица собеседников. — Ваши желания сбылись? Те, что вы произнесли над Граалем.
— Все, о чем просил, позже исполнилось, — чуть помедлив, признался Галл, — только…
-.. только лучше бы не просил, — усмехнулся Андрей. — У всех так? — теперь и он закурил. Герман, напротив, затушил сигарету в пепельнице на столе. Борис недовольно разогнал дым рукой.
— Поберегли бы здоровье, братья по несчастью, чай, не шестнадцать лет!
— Вернуть бы те годы, — вздохнул Герман.
— Не понравилась жизнь популярного артиста? — полюбопытствовал Галл.
