Ким: «Мне так хотелось, чтобы она защитила меня и позаботилась обо мне. Но она только наблюдала, а затем вела себя так, будто ничего не заметила».
Ким стала агнцем для заклания, пока ее мать жила в постоянном режиме отрицания. В подобных ситуациях правда становится врагом, потому что угрожает сложившемуся нездоровому балансу деструктивной семьи. Если бы такие матери посмотрели правде в глаза, то, возможно, сделали бы что-нибудь: позвонили в полицию или органы опеки. Но они слишком напуганы, чтобы даже подумать об этом. Поэтому столь важной для них становится политика молчания, послушания и невмешательства.
Ким: «Отец был сумасшедшим. Он бил меня ремнем, орал на меня, наказывал. Я все делала неправильно. Каждый день в том доме казался адом. Я будто задыхалась… там мне было мало воздуха. К пяти-шести годам я познала бешенство, ненависть, ярость и панический страх лучше, чем кто-либо вообще должен знать. Я желала отцу смерти… и я ненавидела его так сильно, что хотела убить. Разве хоть один ребенок должен быть знаком с этим чувством?
А моя мать! Я знаю, что она слышала мои крики, слышала удары ремня по телу. Слышала боль в моем голосе, когда я звала на помощь… И ни разу не защитила меня. Я была ее маленькой девочкой, но она ни разу… (Она тихонько заплакала и вытерла слезы.)
Знаете, чего я долго не могла понять? Почему мы не могли уйти жить к бабушке. У нее был большой дом, и я всегда считала свободные спальные места и удивлялась, почему мы не можем остаться. Нам было куда уйти, но мама держала меня под одной крышей с этим чудовищем. Она позволяла ему избивать меня и моего младшего брата… Я сказала ей, что мы все можем сбежать. На что она ответила: “Ты знаешь, что не можем. Твой отец никогда не даст мне уйти. Не говори об этом. Этому не бывать. И больше не поднимай эту тему”. У меня опускались руки, я все время боялась, и мне было не с кем поговорить. Я усвоила, что мое мнение не имеет значения – наверное, поэтому попыталась выразить свои чувства на бумаге. Я чувствовала себя одиноко и не знала, кому могу доверять».
Атмосфера страха, безысходности и предательства на много лет оставила у Ким отпечаток на способности разбираться в людях и ситуациях, и она не могла выработать собственный точный определитель эмоций. Уйдя из дома, она стала бросаться в крайности в ситуациях, связанных с доверием к людям. Это случается со многими дочерьми, не получившими в детстве защиты. Они могут ошибочно полагать, что все хотят сделать им больно или предать их, и верить, что они одни в опасном мире. Страхи, сомнения и ожидание худшего могут свести на нет духовную и интимную близость. В конце концов, если вы не можете доверять собственной матери, почему остальные должны вести себя по-другому?
