— В Хоторн? Но до неё ещё далеко. На улице холодно, вы простудитесь.
— Мне достаточно тепло, и я иду быстро.
— Вы ушли гораздо дальше, чем мы предполагали и, должно быть, совершенно вымотаны, — проговорил он. — Я отвезу вас обратно.
Он не слушал. Они никогда её не слушали.
Она широко ему улыбнулась, и конюх моргнул, как обычно моргали мужчины, которым она широко улыбалась.
— Макмахон, с вами нет второй лошади.
Его лицо просветлело.
— Не беспокойтесь, мисс, вы поедете на этой.
— Но нам понадобится два часа, чтобы вернуться, а до Хоторна я доберусь примерно через столько же.
Макмахон оценил ситуацию, нахмурившись ещё сильнее, вероятно, понимая, что если Аннабель откажется наотрез, то он не сможет просто взять и погрузить её на лошадь.
— Его светлость будет недоволен, — наконец, проговорил он.
Его светлость? Зачем герцог вообще за ней послал, если не желает видеть под крышей своего дома?
Потому что этот властный тиран хотел прогнать Аннабель на своих условиях.
— Передайте его светлости, что я отказалась.
У Макмахона отвисла челюсть.
— И что была ужасно упрямой, — добавила она, — настоящей мегерой.
Конюх медленно покачал головой.
— Я н-не могу ему этого передать, мисс.
— Он нисколько не удивится.
— Послушайте, мисс…
— Всего доброго, Макмахон.
Она не повернулась к нему спиной, потому что была хорошо воспитана, превосходно, если быть точной.
Макмахон по-прежнему выглядел расстроенным. Выместит ли герцог злость на юноше? Аннабель сжала губы. Она следовала инстинкту самосохранения.
Пробормотав что-то себе под нос, Макмахон, наконец, попрощался, приподняв кепку, вскочил в седло и развернул лошадь. Вскоре он превратился в тёмную точку на фоне белого пейзажа.
С удвоенной решимостью Аннабель зашагала вперёд. Её охватило нервозное желание двигаться быстрее. Герцог хотел вернуть Аннабель, а он был человеком, который всегда получал желаемое. Нужно спешить. Но тело покрылось испариной, сорочка прилипла к спине, а на замёрзшем лице выступил иней. Ей необходимо оказаться в тепле.
Не прошло и получаса, как снова послышался стук копыт.
Аннабель обернулась, приготовившись увидеть большую гнедую лошадь.
Лошадь оказалась ослепительно белой.
Чёрт побери!
Прямую осанку быстро приближавшегося всадника ни с чьей не перепутать. Это был сам Монтгомери. Позади неслась ещё одна лошадь.
Аннабель резко развернулась, и внезапно её разум, как и лицо, сковал мороз.
За ней явился сам Монтгомери.
Герцог настиг её, как шквалистый ветер. В вихре движений, разгорячённых мускулов и грохочущих копыт, он совершил манёвр, ловко управляя лошадьми и преградил Аннабель путь.
