Что все порешать сначала нужно. Во всем разобраться.
Вернуть Регину, найти того, кто уничтожил Назара, кто под нас копает.
Теперь, тем более, полегче будет.
Морок приехал, подтащил Тигра, да и Лютый займет свое место, никуда не денется.
Убивать сначала всех бросится и шеи скручивать, конечно. Его теперь из норы приличной и жизни без криминала не так просто выковырять. Но норов возьмет свое, а он у него — мама не горюй.
Головы, конечно, полетят. Не без этого.
Теперь я не один в этом дерьме возиться должен.
Но…
Блядь, кто знает, сколько ее, этой жизни, все-таки осталось?
Кто скажет?
Грача на фоне тишины подрезали. Мне умудрились ножом живот продырявить.
Нельзя жизнь свою откладывать, ни минуты из нее просрать нельзя.
Тем более, когда вот она — жизнь.
Светлая, такая тихая. Золотом волос своих отливает, а мне, блядь, на блики, что на животе моем отдаются, любоваться хочется. Дышит так нежно, что, блядь, как музыку слушаю.
Ни хера.
Откладывать эту жизнь ни хера нельзя.
Девочку свою на потом откладывать. Которого и не случится может вовсе.
И на войне есть место радости. Иначе совсем с катушек слететь можно, окончательно. Иначе — ради чего все это? Вся наша жизни — ради чего она? Ради того, чтобы тупо воевать?
— Тсссссс, — Даша дергается во сне, как тогда, когда в горячке металась.
Обнимаю. Прижимаю к себе крепче. Глажу золотые волосы, — и груди, блядь, щемит.
— Тссссс, девочка, маленькая моя. Все хорошо.
— Влад?
Чуть приоткрывает сонные глаза, смотрит на меня мутным еще взглядом, чуть прищурясь, — а мне тепло от этого. Счастливо, блядь, как-то.
Улыбаюсь, как сопляк, обкурившийся.
Провожу рукой по щеке. Носом трусь о волосы.
И, блядь, реально — дергает там, в сердце. Так дергает, что рукой удержать хочется.
От того, что смотрит на меня — не шарахаясь. Расплывается в счастливой улыбке от того, что я рядом.
Не контракт. Не сделка. Не за бабло и безопасность.
Потому что такого не сыграешь, — я, блядь, столько актрис повидал, сколько ни один театр и киностудия не видели. И почти всех в своей постели. Я знаю, как играют.
— Проснулась?
Уже смелее прижимаюсь к теплому телу, чувствуя, как кровь из головы уплывает на хрен в член.
Хочу ее. До одури. До ломоты в зубах хочу.
Мало.
Мало мне ее.
Раздвинуть ноги и врезаться. Хлопками тел, криками ее упиваться. Пьянеть от них. Рвать нежное тело, вгрызаться зубами в белую кожу.
Блядь.
Ногти ее в спине своей чувствовать хочу. Ощущать, как дергается подо мной всем телом. Как глаза ее закатываются в оргазме.
