Одна, девушка весьма бойкая, из судя по всему времени близкого к темновековью предпочла остаться, вызвав радость у работников службы адаптации.
Тень почти не появлялся, да и Раэл не сидел на месте. Они больше не говорили о важном, так, перебрасывались парой фраз, будто и не было между ними той предрассветной тишины, того какао, будто не ждали они неизвестно чего и неизвестно когда.
Иногда, когда Малевин не спалось, она лежала и думала о том, что ее ждет, не ошиблись ли они, быть может Малевин ко всей этой запутанной истории со временем не имеет никакого отношения?
Иногда, когда у нее было свободное время, она поднималась в башню, темную, пустую, всегда холодную. Всматривалась в портрет Раэла, тот, что нарисован был Атристиром, будто бы в этих глазах можно было прочесть ответы. Но там не было ничего. Только лед и пустота. И тоска под ними…
В первый день осени пришлось закатить прием на триста персон, половина из которых так или иначе имела отношение к иным мирам. Включая Верховного Жреца, традиционно выбираемого среди путешественников меж мирами. Бедные, бедные криптоисторики! Знали бы они, что творится в мире, какие шикарные сюжеты для теории заговоров пропадают!
И что самое обидное для господ-конспирологов — в большинстве своем эти иномирские захватчики не хотят миру, в котором оказались, никакого зла. Просто… не все рождаются там, где пригождаются. Кому-то, чтобы обрести покой и дом приходится менять страну или город, кому-то двигаться гораздо больше.
Все было бы хорошо и размеренно, если бы не мама, которой наконец стали поступать достойные рассмотрения брачные предложения. Стоило маме заговорить об этом, голос ее становился таким сахарным, что у Малевин сводило зубы.
— Все прошли экспертизу, конечно, — говорила мама, с умилением рассматривая фотографии кандидатов в женихи. — Психологическую, генетическую, все сдали анализы на… хммм… стыдные болезни. Все, разумеется, здоровы.
— Зубы наверняка у всех хорошие, — поддакивала Малевин, мысленно зевая.
Мама снаряжала ее на свидания, которые предсказуемо заканчивались ничем. Кроме одного.
Дэна Малевин знала с детства, и однажды ударила металлической лопаткой для песка по носу. Шрамик остался до сих пор, прикрытый перемычкой от стильных узких очков. Очки эти делали Дэна похожим на злого гения из блокбастеров. Был он довольно забавен: очень хотел выглядеть человеком-загадкой, но конечно, проигрывал в загадочности Тени и Раэлу. Но, конечно, не знал об этом.
