— Ты говорил с ним? С Тенью?
— Да, говорил.
— И что? С жадностью спросила Паучиха. — Что он говорил обо мне?
— Ничего.
— Ничего! — Прошипела она. — Ничего! Посмотрим, что он скажет теперь. Ладно… Ты пил человеческую кровь?
— Нет.
— Молодец. Закончим ритуал, мой милый. И ты будешь моим рыцарем. Самым лучшим, да?
Она коснулась его щеки длинным когтем.
— Да, — ответил Раэл, будто бы сам потянулся за лаской.
Паучиха пренебрежительно пнула по мешку, лежащему у ног Раэла.
— Ты ведь не веришь, что это меня убьет? Что я слабее Тени?
— Не верю, — эхом откликнулся он.
— Освободи от воротника шею, — приказала она.
Раэл послушался. Госпожа Лишенных Теней тоже расшнуровала рубашку, показала на молочно-белую кожу в том месте, где шея переходит в плечо. — Вот здесь, мой милый. Возьми немного моей крови… немного. А я твоей.
Одного госпожа не учла — Раэл сейчас был почти так же силен как Тень. Он сжал ее в объятиях, так крепко как мог, вцепился в ее плоть, прекрасную на вид, и отвратительную на вкус, смрадную, впился зубами в гнилую плоть, прямо в жилу, полную холодной крови.
— Что ты делаешь? — прошипела Паучиха, и в голосе ее послышался страх. — Я же сказала одну каплю. Почему ты не слушаешь меня?
Она тоже впилась в его шею, и кровь кочевала из одного тела в другое, превращая их в единое целое. Раэл знал теперь все, что знала она, и она знала о нем все…
Паучиха рванулась в сторону, но Раэл только крепче сжимал челюсти. Паучиха застонала и дергалась, сама не в силах оторваться от источника крови, и они рвали друг друга зубами, глотали перемешанную кровь.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Кто-то потянул голову Госпожи назад, просунул ей между зубами палку…
Она отчаянно задергалась, и Раэл, приложив последние силы, осушил ее тело…
— Почему ты ослушался меня? — прошелестела Паучиха. — Ты не мог… мне обещали…
Она упала на колени, и Раэл увидел, кто стоит за ней, кто разжимал ей челюсти… Атристир и Малевин, та самая сумасшедшая, под чьей внешностью скрывалась Паучиха. Теперь в ее глазах был разум, и душа, отчего-то вдруг ставшая двойной, засияла. В руках у Атристира был зажат деревянный клин, каким на псарне разжимают челюсти собакам бойцовых пород. Против Паучихи он тоже сработал…
Паучиха стояла на коленях, держась за горло. Раэл покачиваясь, переполненный кровью, нависал над ней, прикрывая обеими руками рану в шее.
— О, — сказала она. — Меня переиграли…
Раздался странный звук, похожий на шелест песка, Раэл увидел, как Паучиха рассыпается. Ее длинные волосы, темные, жгуче-черные, поседели и клочками сползали с головы, кожа посерела и потрескалась, и начала осыпаться.
