Судя по отражению в стекле кухонного шкафчика, мне даже удалось сказать это с улыбкой. Мама в ответ тоже улыбнулась. Я чувствовала, что она волнуется, но в то же время и надеется, что Дилу правда улыбнулась удача.
— Может быть. И тогда ему больше не придётся…
Мама не договорила. Потому что заметила, что гренки вот-вот начнут подгорать, и потому что мы обе отлично знали, какое дело Дилан не бросит никогда. Он будет гоняться за тайнами, даже если его назначат главным редактором «Форинского вестника».
Наспех сжевав пару гренок и выпив кофе, я выбежала из дома и опять принялась звонить брату, раз за разом натыкаясь на ту же просьбу оставить сообщение после сигнала. В пути до университета я услышала её первые слова раз пятнадцать. И уже поднявшись на крыльцо, всё же набралась решимости позвонить в редакцию.
Конечно, Дилан был внештатником, но мог отправиться куда-то и по заданию руководства. Значит, оставалась надежда узнать, когда он всё-таки соизволит объявиться или хоть телефон включить.
Дозвониться удалось не сразу, но с третьей попытки меня соединили-таки с отделом политики, с которым сотрудничал брат. Тамошняя секретарь пообещала уточнить информацию у начальника отдела. И, возможно, даже правда отправилась это делать, оставив меня слушать раздражающе приятную музыку. Минут через пять она вернулась, сухо сообщила, что никаких конкретных заданий Дилан Беринг давно уже не получал, и положила трубку.
— Господи, — выдохнула я, чувствуя, что ноги меня не держат. — Господи…
Чтобы совладать с нахлынувшей паникой, пришлось призвать на помощь логику. Да, не по заданию редакции. Но может, Дил сам откопал чего-нибудь и теперь погружён в работу. А телефон отключил, чтобы не отвлекали. Или не выдали звонком в самый неподходящий момент.
Та же логика тут же неумолимо объяснила, что всё это никчёмные самоутешения. Необязательно отключать телефон вообще, достаточно выключить звук. К тому же, брат не стал бы заставлять маму лишний раз волноваться, позвонил бы или сообщение прислал, объяснив, где он и когда вернётся.
Куда вероятнее, что он заподозрил меня в обмане. В том, что я поняла, что за рисунки мы нашли, но почему-то решила ему не говорить. И нашёл объяснение у кого-то другого. После чего немедленно рванул обратно, за подробностями. Или следить за местом.
В этом случае надеяться оставалось только на то, что он не повстречается с автором рисунков. Побродит там, посидит в тёмном уголке, замёрзнет, проголодается и вернётся домой злой и разочарованный, но живой и здоровый.
